Ходячий замок - [53]

— Ой, мамочки, — сказала Софи, закрывая дверь. — Кажется, ты влип, дружочек. Это ведь ты был тем колли, да? Теперь я понимаю, о чем нам твердила миссис Ферфакс. Эта Ведьма просто напрашивается, чтобы ее прихлопнули! Но зачем же Летти послала тебя сюда? Если ты не хочешь, чтобы я говорила о тебе Хоулу…

При звуке этого имени пес тихо зарычал. При этом он продолжал вилять хвостом и умильно глядеть на Софи.

— Ладно, не скажу, — пообещала Софи. Пес явно приободрился. Он протопал к очагу, с опаской косясь на Кальцифера, и тощим рыжим клубком свернулся у решетки.

— Что скажешь, Кальцифер? — спросила Софи.

— Это заколдованный человек, — сообщил Кальцифер, как будто это была новость.

— Сама знаю, а снять заклятье ты можешь? — Софи подумала, что Летти, как и многие другие, наверное, слышала, что у Хоула работает ведьма. Надо бы поскорее превратить пса обратно в человека и отправить его в Верхние Горки, пока Хоул не встал с постели и не увидел его, решила Софи.

— Нет. Для этого мне надо объединиться со Хоулом, — заявил Кальцифер.

— Тогда сама попробую, — сказала Софи. Бедняжка Летти! Терзается из-за Хоула, а при этом ее второй и единственный теперь поклонник превратился в собаку и почти все время пребывает в этом обличье! Софи положила руку на мягкую круглую голову пса.

— Превращайся обратно в того человека, которым ты был, — сказала она. Повторять это пришлось долго, но пес только уснул еще крепче. Он всхрапнул и привалился к ногам Софи.

Тут сверху послышалось некоторое количество томительных стенаний, охов и вздохов. Софи не обратила внимания: она говорила с собакой. За охами и вздохами последовал долгий заливистый кашель, сменившийся еще более томительными стенаниями. Софи снова не обратила на это внимания. Тогда вместо кашля послышалось душераздирающее чихание, от которого затряслись и окно, и все двери. Пропустить подобное мимо ушей было трудновато, но Софи это удалось. Ту-ту-пруууууууууууууу! — высморкался чародей. Прямо как фагот в туннеле. Снова послышался кашель, перемежаемый стенаниями. Затем вступил громоподобный чих, прекрасно сочетавшийся со стенаниями и кашлем, и вскоре симфония достигла крещендо, в котором Хоул умудрялся одновременно чихать, кашлять, сморкаться, стенать и тихонько подвывать. Двери тряслись, балки под потолком дрожали, а одно Кальциферово полено выкатилось из очага.

— Ладно, ладно, поняла намек! — пробурчала Софи, швыряя полено обратно в огонь. — На очереди зеленая слизь. Кальцифер, не отпускай, пожалуйста, собаку никуда. — И она поплелась вверх по лестнице, громко ворча: — Одна беда с этими чародеями! Можно подумать, до него никто не простужался! Ну что, что стряслось? — спросила она, проковыляв в открытую дверь спальни Хоула по засаленному ковру.

— Умираю от скуки, — жалостно объявил Хоул. — А может, просто умираю.

Он распростерся на грязных серых подушках самого нищенского вида, укрывшись чем-то вроде лоскутного одеяла — только все лоскутки были одного пыльного цвета. В складках полога над кроватью сновали его обожаемые паучки.

Софи пощупала ему лоб.

— Ну да, жар у вас есть, — неохотно признала она.

— Я в беспамятстве, — сообщил Хоул. — Перед глазами у меня плавают пятна.

— Это пауки, — вздохнула Софи. — А чего вы колдовством не вылечитесь?

— Потому что от простуды заклятий нет, — горестно ответствовал Хоул. — У меня все в голове так и кружится — или это у меня голова кругом идет вокруг всего. Никак не могу разобраться в условиях Ведьминого проклятья. Вот уж не думал, что она так ловко меня подловит. Скверно, когда подлавливают, хотя до сих пор все, что случилось на самом деле, я совершил сам. Теперь вот жду, когда произойдет все остальное.

Софи вспомнила загадочные стихи.

— Что остальное? — уточнила она. — «Как мне прошлое вернуть»?

— Тоже мне вопрос, — отозвался Хоул. — И мое собственное, и чье угодно — оно ведь никуда не девается. При желании я мог бы сыграть злую фею на собственных крестинах. Может быть, я так и поступил, в этом-то и беда. Нет, теперь я жду всего трех вещей: сирен, мандрагоры и ветра в поле, который подгоняет добру волю. И еще седины, наверное, — только вот не стану я снимать заклятье и смотреть, не начал ли я седеть. Осталось всего три недели до того, как все это должно сбыться, и тогда Ведьма получит меня с потрохами. Между прочим, в канун Середины лета собирается регбийный клуб, и уж туда-то я попаду. А все остальное давно уже произошло.

— Вы имеете в виду падучую звезду и что честных женщин в мире нет? — спросила Софи. — Вы так себя ведете, что ничего удивительного. Миссис Пентстеммон говорила мне, что вас влечет на пути зла. И она была права, так ведь?

— Непременно надо пойти на ее похороны, чего бы это мне ни стоило, — грустно сказал Хоул. — Миссис Пентстеммон всегда думала обо мне слишком хорошо. Ее ослепило мое обаяние. — Софи не знала, слезы ли льются у него из глаз, но не могла не заметить — он опять увиливает.

— Я говорила о том, что вы все время бросаете дам, стоит им вас полюбить, — напомнила она. — Зачем вы так поступаете?

Хоул протянул трясущуюся руку к пологу над кроватью.