Ходячая неприятность - [65]

Салли, едва дыша, остановила его дрожащими руками.

– Подожди, – велела она, опрокинула его на спину и склонилась над распростертым телом.

Джеймс не видел выражения ее лица в темноте, но теперь он знал эту женщину так же хорошо, как собственное сердце. Полна решимости, немного смущена и очень, очень уверена в себе.

Черт, что она вытворяла губами! Трогательная неуклюжесть только усиливала удовольствие, пока она целовала плоские мужские соски, живот, зализывала шрамы, синяки и раны, полученные в сражениях последних пятнадцати лет. А потом приняла его в рот, щекоча шелковистыми волосами, возвращая интимную ласку, которую он ей подарил, и Джеймс испугался, что немедленно взорвется под нежной неискушенной пыткой.

Когда всякое терпение иссякло, Даймонд спихнул с себя лакомку с большей силой, чем требовалось.

– Не надо. Это… не… неправильно…

– Но я хочу, – прошептала Салли, и он поверил.

Потянулся к ней, но она уже оседлала лежащее навзничь тело, устроилась над окаменевшей до боли плотью и принялась опускаться так мучительно медленно, что Джеймс едва не потерял голову от небывалого наслаждения. Снова ухватился за гладкие бедра, устанавливая ритм, а потом, не в силах больше ждать, жестко толкнулся вверх, заполняя собой, заполняя любовью, которую отказывался признавать, и крепко держал, пока Салли снова не взорвалась, судорожно стиснув его там внутри.

А потом она обмякла с последним выплеском энергии и бессильно рухнула на любовника, который бережно поймал ее, перекатился на бок и прижал к себе. Салли задыхалась, как выброшенная на берег рыба, сердце колотилось втрое быстрее, чем у Даймонда.

Джеймс на миг так плотно прижал ее к себе, словно желал впитать всей кожей, всей душой, каждой клеточкой. Потом ослабил хватку, отвел влажные волосы с лица, попутно обласкивая пальцами и губами веки, скулы, подбородок, губы.

Медленно, бесконечно медленно Салли приходила в себя. Сердцебиение замедлилось, дыхание стало ровным, дрожь в теле унялась. Глубоко судорожно вздохнула и растаяла в мужских объятьях, обволакивая Джеймса, как горячий воск.

– Мы до чертиков удивим Альфа, если он решит нас навестить, – хрипло прошептала Салли. – А мне плевать. Если посмеет встать на пути истинной любви, пусть пеняет на себя.

– Салли, – напряженным виноватым голосом проскрежетал Джеймс. – Я тебе не подхожу.

– Согласна. Слишком старый, слишком бедный и слишком мрачный. Не переживай по пустякам. Я скоро постарею, пожертвую все свои деньги на благотворительность и постараюсь стать такой же угрюмой, как ты.

– Салли…

Она прильнула к нему губами, и Джеймсу пришлось ответить на поцелуй. Выбора не было.

– Не спорь, Даймонд. Когда мы вернемся в Сан-Франциско и привезем с собой мою сестру, можешь дать мне отставку. Ну, или попытаться, – добавила она, словно честность вынудила. – А сейчас просто заткнись и поцелуй меня.

– Только не жди, что я снова займусь с тобой любовью, – предупредил Джеймс, обхватил полные груди и почувствовал, как набухли соски. – Это одна из проблем преклонного возраста.

Очередная ложь. Он был более чем готов снова предаться любви, и она, при всем своем ограниченном опыте, вероятно, прекрасно это понимала.

– Даймонд, тебе тридцать восемь, а не семьдесят пять, – отрезала Салли. – И если ты втемяшил себе в голову, что больше меня не хочешь, лучше прислушайся к своему телу. Кажется, у него другое мнение.

Джеймс неожиданно сдвинулся, уложил подстрекательницу на спину и с захватывающей быстротой вклинился между белеющих в темноте ног. Ее черные волосы разметались на полу, слабый свет луны сквозь маленькое оконце отражался в распахнутых глазах. Даймонд обхватил хрупкое лицо ладонями, удерживая на месте, и она терпеливо ждала. Ждала всего, что он готов отдать.

Насколько он помнил, ни одна женщина никогда не была с ним терпеливой. Они всегда чего-то требовали, вечно жаждали невозможного, причем немедленно.

Салли тоже многого хочет. Она заслуживает самого лучшего. Но готова довольствоваться тем, чем он в состоянии поделиться. Джеймс уже перестал воспринимать ее как ворчливую избалованную яппи. Она взбалмошная, легкомысленная, забавная и очаровательная. И он перед ней абсолютно беззащитен.

– Ты смерти моей хочешь, – сдавленно пророкотал Джеймс, а тело само по себе занимало удобную позицию.

Салли обхватила его ногами, заманив в колыбель своих бедер.

– Только не в ближайшие пятьдесят лет, – отмахнулась она, поощрительно поглаживая сильную спину.

И Джеймс сдался. Можно устоять перед ней. Можно устоять перед соблазном секса. Но ни за что не одолеть голодную тоску своего одинокого сердца.

– Я не верю в счастливые финалы, – прошептал он в припухшие губы.

– Куда ты денешься. Смирись с неизбежным.

И впилась в него поцелуем. На какое-то время все аргументы иссякли, тела в полном единении взяли верх над разумом.

* * *

Салли тихонько спала в объятьях любовника. Даймонд дремал, положив голову на мягкую грудь. Едва первый серый рассветный луч просочился сквозь маленькое оконце под потолком, как Салли зашевелилась, ощущая приятную боль во всем теле, посмотрела на забывшегося Даймонда и немедленно захотела разбудить его губами. Только склонилась над ним, как Джеймс тут же распахнул глаза, во взгляде сверкало недвусмысленное предупреждение.