Ходячая катастрофа - [8]

А ассоциация меня с кем-то, кто обидел Эбби, была еще хуже. Я припарковался возле ресторана.

Поездка была недостаточно долгой, чтобы разобраться со всей той фигней, что творилась в моей голове.

Я даже не задумывался о скорости, потому, когда Эбби спрыгнула с байка и начала кричать, я не сдержался и рассмеялся.

— Я не нарушал правил ограничения скорости.

— Ага, если бы мы были на автостраде! — она распустила волосы и начала расчесывать их пальцами.

Я не отрываясь смотрел, как она вновь зачесывает назад свои длинные карамельные локоны и собирает их в пучок. Я представил, что так она выглядит проснувшись поутру, но мне тут же пришлось вспомнить первые десять минут фильма «Спасти рядового Райана», так как я начал возбуждаться. Кровь. Крики. Повсюду кишки. Гранаты. Стрельба. Еще больше крови.

Я придержал дверь открытой.

— Я бы не допустил, чтобы с тобой что-то случилось, Голубка.

Она разъяренно пронеслась мимо меня в ресторан, проигнорировав мой жест. Чертовски обидно; она первая девушка, для которой я захотел придержать дверь. Я так ждал этого момента, а она даже не заметила.

Последовав за ней внутрь, я направился к угловому столику, за которым обычно сидел. В центре комнаты устроилась футбольная команда, сдвинув вместе пару столиков.

Они уже улюлюкали, что я привел девушку на свидание, на что я стиснул зубы. Не хотел, чтобы Эбби услышала.

Впервые в жизни я устыдился собственному поведению. Но ненадолго. Сидящая напротив недовольная и раздраженная Эбби подняла мне настроение.

Я заказал два пива. Отвращение на лице Эбби застало меня врасплох. Официантка в открытую флиртовала со мной, и девушка была этим недовольна. Видимо, я мог рассердить ее, даже не прилагая усилий.

— Часто здесь бываешь? — едко поинтересовалась она, поглядывая на официантку.

О да-а-а. Она ревнует. Стоп. Может, поведение девушек со мной ее отвращало. Меня бы это не удивило. У меня голова шла кругом от этой девчонки.

Я облокотился на стол, не желая показывать, что она начинала меня волновать.

— Итак, какова твоя история, Голубка? Ты мужененавистница в целом, или это я заслужил особое отношение?

— Думаю, дело лишь в тебе.

Я рассмеялся.

— Не могу тебя раскусить. Ты первая девушка, у которой я вызываю отвращение еще до секса. Ты не выглядишь взволнованной при общении со мной и не пытаешься завладеть моим вниманием.

— Это не уловка. Ты просто мне не нравишься.

Ауч.

— Тебя бы здесь не было, если бы я тебе не нравился.

Моя напористость была вознаграждена. Морщинка между ее бровями разгладилась, а прищуренный взгляд исчез.

— Я не говорила, что ты плохой человек. Просто мне не нравится, когда обо мне судят только по наличию вагины.

Что бы на меня ни нашло, я не мог сдержаться. Я подавился собственным смехом, но это не помогло, и я все равно взорвался хохотом. И все-таки, она не считает меня мудаком; ей просто не нравился мой подход.

Легко исправить. Меня накрыло волной облегчения, и я засмеялся громче, чем когда-либо за последние несколько лет. Возможно, даже громче, чем за всю свою жизнь.

— Боже мой! Ты меня убиваешь! Я знаю. Мы должны стать друзьями. Отказ не принимается.

— Я не против быть друзьями, но это не значит, что ты должен пытаться залезть мне в трусики каждые пять секунд.

— Ты не собираешься спать со мной. Я понял.

Вот оно. Она улыбнулась, и в этот момент передо мной открылся целый мир новых возможностей. В голове начало идти порно с Голубкой, но затем система дала сбой, и начался рекламный ролик о благородстве и нежелании испортить нашу странную дружбу.

Я улыбнулся.

— Даю тебе слово. Я не буду даже думать о твоих трусиках… пока ты не захочешь меня.

Она оперлась своими маленькими локотками на стол и наклонилась вперед. Естественно, мои глаза тут же приковались к ее груди, прижимавшейся к краю стола.

— А этого не произойдет, так что мы можем быть друзьями.

Вызов принят.

“— Итак, какова твоя история? — спросила Эбби. — Ты всегда был Трэвисом “Бешеным Псом” Мэддоксом, или стал им после приезда сюда?” При произношении этой ужасной, гребаной клички она согнула два пальца, изобразив в воздухе кавычки.

Я заскрипел зубами.

— Нет. Адам придумал эту кличку после моего первого боя.

Я ненавидел эту кличку, но она прижилась. Всем остальным она нравилась, потому Адам продолжал ее использовать.

После неловкого молчания, Эбби, наконец, заговорила:

— И все? Ты не собираешься ничего мне рассказывать о себе?

Не похоже, чтобы ее смущала кличка, или она просто удовлетворилась ее предысторией. С Эбби никогда не знаешь, когда она обидится и взбесится, а когда будет рациональной и спокойной. Черт возьми, а мне это все никак не надоедало.

— Что ты хочешь знать?

Она пожала плечами.

— Обыденные факты. Откуда ты, кем хочешь стать… в таком роде.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы расслабить плечи. Говорить о себе — особенно о моем прошлом — всегда было нелегко. Я дал какой-то размытый ответ и закрыл тему, но затем услышал смех одного из футболистов.

Меня бы это не сильно волновало, если бы я не боялся, что Эбби вскоре поймет, почему они смеются. Ладно, это ложь. Меня бы это все равно взбесило — с ней или без.

Она продолжала задавать вопросы о моей семье и целях в жизни, а я пытался не вскочить со стула, и не обернуть всех в паническое бегство. Чем больше я гневался, тем труднее было сосредоточиться на нашем разговоре.