Ходок 11 - [81]

Вызов пришел на незарегистрированный номер, с которого Афанасий Антипович общался с людьми теневой половины. Записная книжка на этом аппарате была пуста, а история звонков чистилась сразу же, как только очередной разговор заканчивался. Смартфон был дорогим, но выбран был не из престижных соображений, а для того, чтобы замотивировать его наличие в случае провала — мол, нашел на дороге, не удержался — вещь! и подобрал. Сунул в карман и забыл. А то, что в базе мобильного оператора зарегистрированы звонки, как входящие, так и исходящие — ничего не знаю, я не айтишник — может кто через него переадресацию сделал — хакеры они такие! А я ни при чем. Все это, конечно, было шито белыми нитками, но для защиты в правовом поле годилось, а если будут разбираться по понятиям, то никакая юридическая защита и не нужна. Если будет серьезный косяк — вывезут в лес и заставят могилу копать — ни ксива ментовская, ни наличие успешного адвоката не помогут.

Абонентов, которые звонили по этому номеру, было немного и все номера их телефонов полковник помнил наизусть. В глубине души он даже гордился своей профессиональной памятью, правда отдавал себе отчет, что никаких его заслуг в этом нет — природа наградила. Гордиться таким свойством организма было так же глупо, как хорошей работой кишечника, но Афанасий Антипович все же гордился, но только про себя, никому и никогда это не демонстрируя — он был умным человеком. Дураки на такой должности, как у него, долго не держатся.

Звонил Челбанутев Семен Семенович — владелец и директор ЧОПа "Вихрь". Полковник поморщился — звонок Казака обещал проблемы. Обычно, первым звонил товарищ Васильев и ставил перед ЧОПом очередную задачу и только потом следовал звонок от Казака с отчетом о выполнении. Инициативные же звонки от господина Челбанутева были крайне редки и означали, что перед ЧОПом возникла проблема, решить которую самостоятельно Казак не может — значит придется впрягаться. Это, как отношения вассала и сеньора — обычно пользу приносит вассал, но иногда, когда вассала прищучат, приходиться вытаскивать его из задницы сеньору. Ничего не попишешь — такова се ля ви.

— Говори! — недовольно буркнул в трубку полковник. Ни здороваться, ни разводить какие иные политесы он не собирался — много чести будет! Пусть скажет спасибо, что не чифир на зоне гоняет, а сладко спит и вкусно ест. Казак, в принципе, ничего другого и не ожидал, поэтому сразу перешел к делу — полковник и директор прекрасно обходились безо всяких чайных церемоний и прочего взаимного расшаркивания:

— Тут такое дело… — вздохнул господин Челбанутев, — четверо моих парней погибли в дэтэпэ. В бетонный забор врезались на скорости. Лепила, который вскрытие делал, сказал, что все травмы типичные, ничего необычного нет, но я не верю. Надо тщательно проверить все обстоятельства…

— А чего там проверять? — пренебрежительно хмыкнул полковник. — Пьяные были, или под веществами — вот и врезались! Хорошо, гражданских не покалечили, шумахеры! Или покалечили?

— Никто не пострадал, кроме них, — сдерживая нарастающий гнев, но держась в рамках, спокойным тоном ответил директор ЧОПа. — Водила пьяным не был — он профессионал, в ралли участвовал. Так что не верю я, что он без посторонней помощи в бетон на скорости врезался. Проверь… — Семен Семенович сделал паузу, во время которой Афанасий Антипович явственно услышал, как скрипнули от злости зубы собеседника. — Пожалуйста.

— Котя! — раздался в этот момент голос Мариночки. — Ты куда пропал? Иди ко мне! — полковнику Васильеву сразу стало не до проблем директора ЧОПа.

— Посмотрю, что можно сделать, — процедил он через губу и дал отбой.

"Смотри сука… земля круглая… — Казак в бессильной ярости сжимал и разжимал кулаки. — Сочтемся!.."

* * *

День, последовавший за ночью, когда Денис воткнул в бетон бандитский гелендваген, никаких событий, заслуживающих внимания, не принес. Тренировки прошли штатно, но, как сложилось за последнее время — безрезультатно — существенного увеличения… да и вообще какого-либо прироста в величине скачков на произошло, а сканирование надтелесных оболочек показало отсутствие динамики, как положительной, так и отрицательной. Короче говоря:

Каким ты был, таким остался,

Орел степной, казак лихой!

Зачем, зачем ты снова повстречался,

Зачем нарушил мой покой?

Или же, другими словами — рутина и застой. Почти в рифму!

Однако, вся эта скука, обыденность и тривиальность происходили днем, а на город, между тем, медленно, но неотвратимо надвигался вечер, а за ним и ночь. А ночью все не так, как днем. Ночью, конечно же, все кошки серы, а нет-нет да и нарвешься на цветную… правда редко. Короче говоря, ночью может быть то, чего днем быть не может.

Особенно хорошо это чувствуют "ночные люди". С ними, как только на город падает мгла и зажигается искусственный свет: уличные фонари, неоновые вывески, реклама, витрины и прочие источники света, происходят странные трансформации: знакомые улицы и переулки, становятся не совсем знакомыми, кровь начинает быстрее бежать по венам, глаза начинают видеть то, чего не видят "дневные люди" и появляется вера в чудо.