Ходи прямо, хлопец - [60]

Потом Андрей сбегáл под гору, пересекал шоссе и делал зарядку на берегу залива. Кривые, изуродованные ветрами сосны, потемневшие от времени валуны, смутный абрис Кронштадта на горизонте… Здесь было сурово и торжественно, приходили на память революционные матросы из кинофильмов или древние викинги из читанных в детстве книг.

Иван Филиппович караулил Андрея на одной из улочек, провожал глазами удаляющуюся фигуру своего ученика и короткой дорогой спускался к заливу. Ни викинги, ни матросы не приходили ему на память: Иванцова занимали предметы, более к сегодняшнему дню близкие.

На этих сборах находился еще один боксер тяжелого веса — Михаил Денисенко, тот самый, что последние годы был первой перчаткой страны и выиграл звание чемпиона Европы. А вот на командных соревнованиях, которые только что закончились в Ленинграде, Андрей одержал над Денисенко убедительную победу.

Иванцов старался трезво и беспристрастно во всем разобраться. В чем тут дело? Случайно проиграл Денисенко или время его уже прошло и пора уступить более молодому противнику? Но Денисенко еще не старик, только на четыре года старше Андрея. Может быть, слава его дутая? И этого не скажешь: он честно заработал свои титулы.

Дело скорее всего в том, что бокс не стоит на месте. Что было хорошо вчера, сегодня уже не годится. Теперь даже тяжеловесам одной только силы удара мало. Необходимы техника, подвижность, голову на плечах нужно иметь, воображение. Думать на ринге надо.

Иванцов выходит на шоссе, по которому бегает утренний кросс Михаил Денисенко, встречает и провожает его долгим взглядом. Денисенко выглядит внушительно — рослый, плечистый, тренировочный костюм вот-вот лопнет по швам на его могучем торсе. Крупная голова с черными курчавыми волосами прочно сидит на литой шее. Хорош, ничего не скажешь!

На тренировках Денисенко работает, как легковес, — подвижен, резок, удар у него, особенно с правой, силен — бьет, точно молотом: великолепный боец, которого, кажется, невозможно победить. Но Андрей, несмотря на то, что был легче противника почти на десять килограммов, победил его на ринге.

Задумывался Иван Филиппович и над тем, почему на эти сборы не пригласили Степана Степановича Лупко, тренера Денисенко. Случайно это или федерация бокса охладела к Лупко? В подводных течениях, которыми одного тренера вдруг выносило на поверхность, а другого забивало в глубину, Иван Филиппович разбирался неплохо, однако сколько-нибудь вразумительный ответ на последний вопрос дать себе не сумел. А не задаваться им вовсе не мог: как там ни крути, а полагал он себя тренером не хуже самого этого Лупко и в глубине души, нисколько не злорадствуя, считал справедливым, что ему, Иванцову, на этот раз отдали предпочтение.

Все пока шло неплохо и было бы вовсе хорошо, если бы не ленинградское знакомство Андрея. Незачем ему отвлекаться от главного, а девушки отвлекают, и весьма опасно. Андрей и раньше, случалось, знакомился с девушками, но то все были несерьезные знакомства, а тут…

Иванцов видел Надежду в спортклубе Дома офицеров, и она решительно ему не понравилась. То есть она понравилась, и ничего худого про нее он сказать не мог, но это-то как раз и было плохо. Такие, как Надежда, могут наделать больше всего беды, и у Ивана Филипповича прямо-таки предчувствие появилось, что тут дело добром не кончится. Тем более сборы на Карельском перешейке, у Ленинграда под боком. Завезли бы их куда-нибудь подальше, в Ташкент, что ли. Нет, надо было здесь оставить. И вот результат — Андрей просится в город. Не пустить? По под каким предлогом?

Увидев Дугина, перебегающего шоссе, Иван Филиппович вздохнул и пошел ему навстречу. Он подождал, пока Андрей сделал зарядку, ища к чему бы придраться.

Придраться, увы, было не к чему: и разогрелся Андрей хорошо, и упражнения делал без лени. Рядом, не торопясь, они пошли к своей даче.

— Ты когда ехать-то собираешься? — спросил Иван Филиппович.

— Завтра, — ответил Андрей.

— Почему именно завтра?

— Я же говорил: Надежда завтра защищает диплом. Приглашала.

— Что тебе ее диплом? — ворчливо заметил Иванцов.

— Интересно.

— Ну, был бы ты с ней знаком давно, тогда — конечно, а то без году неделю знаете друг друга и — пожалуйста. Не пойму я нынешнюю молодежь…

Иванцова раздражало собственное бессилие. Он понимал, что говорит не то, но придумать что-то убедительное не умел. И уцепиться не за что: Андрей не хитрил с ним, не финтил, не скрывал. Позавчера позвонил в Ленинград и сразу же явился с просьбой и все выложил: и про диплом и что пригласили его. Был бы он женат, Иванцов сразу б его приструнил, а холостому что скажешь?

Они подошли к даче, которую арендовали для спортсменов. Андрей толкнул калитку и посторонился, вежливо пропуская Иванцова. И в том, как это было сделано, Ивану Филипповичу почудилась усмешка.

Из сарайчика, где оборудована душевая, пригибаясь под низкой притолокой, выбрался Денисенко.

— Он-то никуда не просится, — кивнул Иванцов в сторону динамовского тяжеловеса, — работает как вол.

— Я тоже работаю, — спокойно возразил Андрей.

Нет, сегодня Иванцову положительно не везло. Бывало, Андрей от пустяка вспыхивал, а нынче невозмутим и неуязвим.