Ход золотым конем - [42]

Я поливал реку маслом, стараясь охватить как можно больший участок.

— Сонъер, запали огонь!

Охотник зажег приготовленный факел и ждал дальнейшей команды.

Масло расплылось по поверхности реки. Горящий факел полетел в воду, и над водой взвилось пламя. Огонь плыл в сторону плотов, заставив их спешно ретироваться.

— Всем полный вперед!

Под прикрытием горящего масла мы двинулись вниз по реке. Разбойники в лесу взвыли, видя, что мы уходим, но сделать ничего не могли.

— Камнеметы, огонь по плотам!

Камнеметы всех трех кораблей перенесли огонь на спешащие к берегу плоты. Удачных попаданий была лишь пара — плоты разлетелись в щепки. Но паники огонь камнеметов навел немало.

Мы прорвались. До конца дня мы шли полным ходом на веслах, ветра не было. Несколько раз нас обстреливали из леса, но массовых нападений больше не было.

— А все-таки крестьянин не соврал. Здесь живут люди-рыбы, — купец боязливо оглянулся на мертвого пловца, утыканного стрелами.

— Люди-рыбы, говоришь? Что ж, давай посмотрим, что это за рыбы.

Я подошел к мертвому пловцу и стащил с него маску. Человек как человек, жабры не наблюдаются. Зато от его рта идут две трубки к пузырю, закрепленному за спиной. Видимо пловцы как-то умудряются использовать запас воздуха, находящийся в пузыре. То-то я удивлялся, что у нападавших столько отличных ныряльщиков. Одно движение ножа (перерезаю ремешки) и одна из кожаных ласт соскальзывает с ноги. Любопытно, очень любопытно, но не более того. То же самое и с гигантскими железными когтями — они крепятся к запястьям на ремешках.

— Лотус, возьмите как сувенир.

Я протянул купцу когти. Тот отшатнулся, но рассмотрел это нехитрое приспособление и покраснел. Наши страхи порой имеют вполне рациональное объяснение. Абудагские стрелки столпились чуть поодаль и внимательно наблюдали за происходящим. Пусть посмотрят, посмотрят и расскажут другим о том, что нет в устье Ропы никаких чудовищ, а есть хитрые умельцы, умело маскирующиеся и нагоняющие на путешественников страх.

Человек как человек, только весь зеленый. Крупные капли воды скатывались с его блестящей кожи.

— Что думаешь, Сонъер? — спросил я стоящего за спиной охотника.

Тот присел, провел пальцем по коже пловца, принюхался, растер на пальцах что-то маслянистое и улыбнулся.

— Лесли, принеси вина.

Парнишка непонимающе взглянул на меня, и я кивнул. Я предполагал, что последует дальше.

Абудагцы взволнованно загудели. Вино было упомянуто совсем некстати.

— Если до конца похода кто-то захочет расслабиться, лично выброшу за борт.

Я обвел взглядом нахмурившихся наемников и решил чуть смягчить предупреждение: «В костюме этого пловца».

Я кивнул в направлении исследуемого разбойника.

Абудагцы заулыбались. Предупреждение не перестало быть предупреждением, но перестало их задевать.

— У нас был тяжелый бой, — сказал один их них.

— У всех был тяжелый бой. Придем в вольные города, там сможете передохнуть. Но не раньше.

Лесли принес кружку с вином. Далее последовало нечто странное, с точки зрения абудагцев, и вполне ожидаемое для меня.

Сонъер обмакнул в вино кусок тряпицы и принялся тереть участок кожи на руке пловца. Как я и предполагал, кожа у человека оказалась самой обыкновенной.

— Это какая-то паста! — сказал охотник удивленно. — Вот только зачем он ею намазался?!

— Это как раз понятно. Ты заметил, как скатывалась с его кожи вода? Паста ее отталкивает. Не позволяет коже намокать. Это позволяет хоть как-то экономить тепло. В такой воде недолго заработать переохлаждение.

— Интересная штука. Из чего она?

— Думаю, рецепт останется секретом производителей.

Река хат показалась уже в сумерках, из-за боя мы задержались. Встречи с этой полноводной рекой все ждали с нетерпением. В месте слияния с Ропой она разливалась километра на полтора. Выйдя на середину реки, мы бросили якоря. Здесь мы могли не опасаться обстрела с берега. Ни одна стрела не долетит до середины реки там, где мы остановились.

Сражение не прошло для нас даром. Три гнома были ранены, один из них тяжело. Из убудагских наемников пострадало пятеро — четверо было ранено и один убит.

Как я радовался, что мы догадались нарастить борта. Иначе потери были бы неизмеримо больше.

К смерти своего товарища наемники отнеслись философски. С наемниками она постоянно ходит рядом. Не то, чтобы она миновала всех остальных, но в этом случае разговор особый. Если хочешь, пойди в крестьяне или мастеровые. Или займись торговлей. Если же решил искать применение своему мечу, к чему сетовать на возможную кончину? В любом деле есть обратная сторона.

Что до меня, то мне служба наемника никогда не казалась заманчивой. Я не слишком кровожаден и слишком свободолюбив. Но человек располагает, а судьба немало об этом не печалясь, плетет его замысловатый путь, подкидывая новые задачи. И не всегда вопросы, ее задаваемые, имеют однозначный ответ. В конце концов, я тоже изначально был нанят гномами. Пусть это и не это послужило причиной, по которой я ввязался в это дело, а было лишь формальным поводом. Сочувствие? Что ж, это тоже повод для найма. Цена, которую мы платим, соразмерна с тем, что мы получаем в ответ. Так что мне ли спешить осуждать кого-то? Я и не спешу. Но меч предпочитаю обнажать тогда и там, где сам посчитаю нужным. Лучше бы это делать пореже. Но если надо…. Весь наш поход затеян для того, чтобы тысячи мечей не покидали свои ножны. И для этого я готов обнажить свой. Такие условия найма по мне. Я бьюсь за это, наемники за пригоршню серебра. Но если наши дороги временно совпали, что ж, пойдем вместе. Пока нам по пути.