Ход конем - [92]

– Упаси бог! Господа, это было двести лет тому назад. За это время цивилизация шагнула далеко вперёд.

– Да, канцлер Адольф Гитлер, перед которым ходила на цыпочках вся Европа в начале тридцатых годов, это убедительно доказал. Особенно построив концентрационные лагеря и развязав Вторую мировую. Самые бесчеловечные способы ведения войны привнесли самые цивилизованные страны. Во время войны с бурами провели первые эксперименты над людьми, а Гитлер их лишь немного усовершенствовал.

Англичане замялись, но возразить им было нечем. История таких шансов не давала.

– Но сегодняшняя наша цель – остановить войну, прекратить безумное кровопролитие и предать суду народов этого тирана, – по-журналистски выспренно сказал Рэндольф.

– Суд народов? Это хорошо, – задумчиво процедил Тито.

– И напомню, что у Великобритании с нацистской Германией отношения не складывались изначально. Но на все воля Божья!

– Поэтому и надо сплотиться и идти плечом к плечу. Консолидированная позиция нескольких иногда остужает даже безумные головы, – горячился полковник.

– Точно замечено – «иногда», – задумчиво протянул Эдвард.

– Не зная вас, полковник, я бы предположил, что на вас повлияло тайное чтение трудов теоретиков коммунизма, – поддел его Джилас.

– Значит, и у них есть зерна здравого смысла!

– Идти мы хотим. Мы не хотим, чтобы милая прогулка на природе превратилась в конвоирование, – продолжал Кардель.

– Когда прогуливаешься в компании, иногда возникает желание постоять, полюбоваться открывающимися красотами. И тогда спутники либо любуются вместе, либо кто-то терпеливо поджидает другого, – продолжил мысль товарища Джилас.

– Господа, для нас это такая же аксиома, как и для вас! – воскликнул Черчилль, допивая третий бокал вина. Стрит с беспокойством посмотрел на сына премьер-министра, но, зная его вспыльчивый характер и помня о присутствии посторонних, не решился ограничивать того в алкоголе.

– Позволю себе предположить, что в этот раз если мы и не следуем одним курсом, то, по крайней мере, смотрим в одну и ту же сторону, – осторожно предположил полковник.

– Если честно, то и в прошлом нашем разговоре я не усмотрел обилия противоречий, – ответил Стриту Тито.

– Приятно, что мы нашли общий язык, – расплылся в улыбке Рэндольф. – Мне бы хотелось отправить отцу ваш определённый ответ из нашего каирского посольства.

– Вы отбываете в Каир? – поинтересовался Тито.

– Обстановка в мире меняется молниеносно, что не оставляет мне времени на простую дружескую вечеринку за бокалом вина.

– Оттуда в Лондон?

– Нет, домой мне рано, нам с вами предстоит огромный фронт работ. Кстати, хотите, привезу вам настоящий арабский кофе? – предложил Рэндольф – Когда назад? – оставил без внимания кофейное предложение Тито.

– Думаю, двадцать пятого мая я вернусь.

Тито и его соратники переглянулись.

– Прекрасно, – сказал маршал, – у нас двадцать пятого будет небольшое дружеское застолье, на нём согласуем окончательные детали и выверим формулировки. Так и передайте в Лондон. Считайте, что вы получили официальное приглашение от руководства Национально-освободительного движения Югославии.

– Простите, а повод для застолья?

– Повод мы найдем, – улыбнувшись, опередил всех Тито.

– Благодарим за приглашение! – сказал Рэндольф. – Ваше вино имеет очень тонкий букет.

– Винный букет хорош, но также и коварен, – предупредил гостя Тито.

– До скорой встречи, господа! – обрадовался Стрит, волнуясь, как бы предостережение маршала не стало реальностью, и с радостью распрощался с руководителями партизан и почти силой увёл Рэндольфа.

– Теперь они у нас в руках, – сказал Тито, – они проглотят все наши условия и оставят нам пространство для манёвра.

– Мы-то что! Теперь главное, чтобы они с русскими двадцать пятого не подрались, – усмехнулся Джилас.

– Я предполагаю, что русские сделают свой ход раньше, – уверенно сказал Кардель.

– Посмотрим, – сказал Тито.

– Готов держать пари, – зажегся Эдвард и протянул руку.

– Иосип, а ведь он прав! Он уже стал неплохо разбираться в политике, а не только в школьных тетрадях, – засмеялся Джилас.

Руку Карделя Иосип и Милован оставили без внимания.

* * *

На обратном пути в англо-американскую миссию Стрит сердито выговаривал Черчиллю:

– Не думал, что некоторых вещей, связанных с личностью нашего визави, вы, мистер Черчилль, не учитываете.

– Каких именно?

– Двадцать пятое мая – это день рождения Тито! А вы интересуетесь у него, что за праздник! Так он может предположить, что мы ничего не знаем и не следим за событиями, происходящими у них. И это в тот момент, когда мы почти добились положительной реакции на наши предложения! Нам их надо скорейшим образом развивать, а ваше поведение, мистер Черчилль, ставит под угрозу все наши усилия и весь ход переговоров!

– Прекратите меня поучать, господин полковник! Кто вы, а кто я! – вспылил Рэндольф и не совсем верной, но быстрой походкой направился к расположению англо-американской миссии. Полковник только плюнул с досады.

– Точно говорят, что на детях гениев природа отдыхает.

* * *

На следующий день в небе над долиной Дрвара почти бесшумно появился самолёт-разведчик «Фокке-Вульф-189». Выскочив, крадучись, из-за очередного гигантского облака-айсберга, сияющего своей кучевой белизной, двухблочная рама заскользила над столицей партизанского края, которая, как на ладони, раскинулась перед ними.