Ход конем - [112]

На другом краю обороны, оказавшись в самой гуще нападающих, сражались офицеры советской миссии. У одного из них заклинило ППШ, и он метнул его как городошную биту в кого-то из нападавших. Пока немец пытался увернуться, он резко присел и успел вытащить из кобуры пистолет. Добить десантника двумя выстрелами снизу было уже делом выучки. Развернувшись, он увидел, как рядом с ним замертво рухнул кто-то из советских офицеров. Третьего, зажав шею сгибом локтя, безмолвно и упорно душил здоровенный Ганс. Русский подозрительно быстро обвис на руках десантника. Немец ослабил хватку, но в этот момент «мёртвый» выхватил из-за сапога нож и, развернувшись, несколько раз вогнал клинок по самую рукоятку в район паха. Ганс захрипел и, подминая советского офицера под себя, упал на землю.

Лучше всех действовали югославские партизаны. Грамотно перемещаясь от дерева к дереву и используя рельеф местности, они короткими очередями из трофейных немецких автоматов и одиночными выстрелами из своих старых винтовок умело отсекали немцев друг от друга и уничтожали их по двое, по трое. Но десантники, даже несмотря на то что они находились на открытом пространстве, стали потихоньку теснить и обходить партизан с флангов. Ещё несколько минут, и операция прикрытия вылилась бы в окружение партизанского прикрытия. Когда казалось, что провал неизбежен, среди советских офицеров появился генерал-лейтенант Корнеев. Он потребовал доклада у ближайшего офицера.

– Доложить обстановку!

– Теснят гады, товарищ генерал-лейтенант! – с отчаянием ответил тот. – У них вооружение лучше.

– А у нас – сила духа! – отчеканил Корнеев и вдруг зычно крикнул: – А ну, за мной! За Родину! Ур-р-р-р-а!

Корнеев поднялся во весь рост, как на параде, и, приволакивая больную ногу, пошёл по склону на фашистов.

– Ну что, кровососы? Кишка у вас тонка сломить советского человека! – орал, вздувая жилы на шее, Корнеев.

Подкопин увидел, что сделал генерал-лейтенант. И тут же повторил то же самое. Такое поведение в бою больше всего поразило англичан. Но видя, что такое наплевательское отношение к смерти смутило и немцев, они поднялись следом за русскими.

Десантники были не готовы к такой «психологической» атаке. Они сначала снизили интенсивность огня, затем стали пятиться, отчаянно пытаясь укрыться на открытом участке склона. А зацепиться не за что! Они попытались организованно отойти на более выгодные позиции. Но сделать это грамотно, «по науке», им не дали почувствовавшие кураж югославы, англичане и русские.

Корнеев пистолетным выстрелом почти в упор убил одного десантника, правда, когда тот уже бежал со своей позиции. Но всё равно это был враг. Пуля вошла ему в спину и вышла из горла. Молоденький паренёк захлебнулся собственной кровью и упал на траву. Успевший отвыкнуть от близкого боя опытный генерал-лейтенант слишком долго наблюдал за поверженным и не видел, как к нему кинулся другой фашист. И лежать бы генерал-лейтенанту Николаю Васильевичу Корнееву, герою Сталинградской битвы, в югославской земле рядом с только что убитым, но в этот момент нападавшего развернул на себя Драган Црневич. И пули, предназначенные Корнееву, угодили югославу в живот. Он с криком сложился пополам. Корнеев отреагировал на крик, как и положено опытному воину, – дважды выстрелил из пистолета. Тот упал ничком рядом с катавшимся по земле Црневичем. Вряд ли этот эпизод был переломным, но почему-то после этого фашисты разбились на мелкие группы, которые достаточно быстро общими усилиями были уничтожены.

* * *

Ранним летним утром в конце июля сорок девятого года московский поезд прибыл в Софию с часовым опозданием. Причины Алексей так и не узнал, потому что сразу после границы провалился в сон и проспал почти сутки. Олеко не решался его будить. Да и некогда ему было, он коротал время возле хорошенькой проводницы. Но когда Подкопин проснулся, советник посольства быстро организовал горячий чай и бутерброды. Случилось это уже на подъезде к софийскому вокзалу. Так что бывший старший сержант ел бутерброды в суете и спешке. А тут еще в окне поплыли прекрасные виды болгарской столицы.

Больше всего Алексея удивила такая же прозрачная крыша, как на Киевском вокзале. Они с Олеко спокойно прошли через гулкий зал прибытия. Пассажиров почти не было. У здания вокзала на улице их ждала посольская машина. Алексей крутил головой во все стороны, пытаясь выяснить, не ведётся ли за ними слежка.

– Товарищ Алёша, успокойся! – улыбался югослав. – Мы уже в Софии. Это, конечно, дружественное Советскому Союзу государство, но Болгария пока не потеряла своего суверенитета, и ищейкам из МГБ здесь не просто. Я не говорю, что их нет, но так запросто выслеживать, а тем более нападать на машину югославского посольства у них нет возможности. Так что не нервничай и отдыхай.

– Тебе легко сказать…

– Самая неприступная тюрьма, – тут Олеко постучал себя пальцем по лбу, – у тебя в голове. Сломаешь её – и остальные стены падут сами собой.

– И что теперь будем делать?

– Сначала в посольство, а через несколько дней так же поездом в Белград. Но сегодня вечером мы гуляем по Софии. Смотри, как здесь красиво. Какие девушки!