Хочу женщину в Ницце - [73]

– Что же здесь удивительного? – пожала плечами Клер. – Наоборот, всё объяснимо. Каждый писатель желает интриговать читателя своим сюжетом, в то время как историческая правда часто бывает банальной.

– Ты так говоришь, словно, правда – враг интриги! Дело в том, что каждый упомянутый мной писатель не только хотел лишний раз продемонстрировать свой литературный талант, но и остаться в народной памяти как серьезный исследователь-историк. В частности, Казимир Валишевский, французско-польский историк с российским гражданством, в своем произведении «Вокруг трона» утверждает, что у Алексея Орлова был сын, рожденный от Екатерины, который носил фамилию Чесменский, а для пущей «историчности» факта дает сноску на сборник Русского Исторического Общества со всеми выходными данными. Другой писатель, Данилевский, перед тем, как поставить точку в конце своего романа, опять же, «ради исторической правды» делает ремарку для читателя о том, что у бессовестного графа Орлова был побочный сын от таинственной княжны Таракановой – Александр Чесменский, который умер в чине бригадира в конце восемнадцатого века. О Радзинском же даже говорить сейчас не хочется, любой россиянин давно заметил в образе этого писателя, в его манере говорить явственный мэтровский тон глубокого ученого-историка, часто выступающего со своими историческими миниатюрами на ведущих российских телеканалах. Даже в пресловутом фильме «Царская охота», перед тем как появляется титр «Конец фильма», на экране возникает «историческая справка»: «Особа, именовавшая себя Елизаветой II, она же «Тараканова» и прочее, скончалась в родильной горячке… – из рапорта коменданта Петропавловской крепости в 1775 году».

– В родильной горячке? – как-то устало повторила за мной Клер.

– Да ерунда! Комендант крепости писал по начальству, что эта женщина от болезни умерла, и 5 декабря похоронена в Алексеевском равелине.

В моей домашней библиотеке хранился полный текст комендантской записки, который мне было затруднительно перевести на французский по памяти: «Декабря 4-го числа означенная женщина, показанная болезнью волею Божею умре, а 5-го числа в том же равелине, где содержана была, той же командой, которой при карауле определена, глубоко в землю похоронена. Тем же караульным, сержанту, капралу, 30-ти рядовым о сохранении сей тайны от меня с увещеванием наикрепчайше подтверждено». Однако я все же в общих чертах изложил содержание записки Клер.

– Но, пардон, ты же сам говорил, что она была беременна! – не в силах более переваривать мою противоречивую фактологическую кашу вскричала она.

– Я говорил? Ты что-то перепутала. Это злые слухи, распространявшиеся по Европе, свидетельствовали, что она была в положении. В конце концов, а почему бы и нет? Документально это не установлено, в отчетах Голицына и в письме «побродяжки» к императрице намека на беременность не содержится. На картине художника Флавицкого, наоборот, перед смертью она очень даже стройна, четко очерчены талия и грудь. Однако если посмотреть на картину через призму романа писателя Данилевского, где Тараканова незадолго до смерти родила, священник сначала совершил обряд крещения, а уже потом состоялась исповедь с причастием. Получается, когда она умирала, живота уже не было, и округлую грудь кормящей матери в этом случае можно объяснить.

– А что представляет собой обряд крещения у русских?

– Ну, как, омовение водой и запись в церковной книге. По роману священник спросил, какое имя дать ребенку. Решено было записать Александр, сын Алексея, а фамилию ему дали Чесменский. Писатель, судя по всему, не ведал, что на такую фамилию разрешение нужно было получить у самой государыни. То, что Тараканова умерла насильственной смертью, сейчас, пожалуй, никто не возьмется утверждать. Ясно только, что она не утонула во время наводнения. То, что её замучили русские бородачи – тоже полный бред. Существует два мнения – первое состоит в том, что Тараканова страдала застарелой чахоткой, которая обострилась с изменением климата и с жизнью в тюрьме. Пожалуй, это самое достоверное. Второе мнение – что она умерла в родильной горячке. Впрочем, это не противоречит первому, она могла вконец ослабеть от чахотки и, угасая, умереть при родах.

– А не может быть такого, что её пытали, били, и это тоже усугубило её состояние и ускорило её смерть?

– Это можно было бы предположить, но исторические факты говорят об обратном. Всё дело в том, что вся операция по захвату, вывозу Таракановой в Россию, допросу самозванки и сам факт смерти были указом императрицы жесточайше засекречены. Все люди, как гражданские, так и военные, имевшие к делу касательство, не взирая на их чины и звания, были обязаны хранить тайну под страхом смерти. В русской истории это, пожалуй, единственный случай такой степени секретности. Историков до сих пор интересует вопрос – почему? Надеюсь, мы с тобой его касаться не будем, поскольку это настоящие дебри.

– Тогда подожди! А что же говорят исторические факты?

– Послушай, Клер, сколько можно? – я едва скрывал свое раздражение, но, перехватив устремленный на меня взгляд, сказал: – Ну хорошо. Орлов отвечал не только за захват, но и доставку «побродяжки» до Петербурга в добром здравии. Сам он плыть не мог по причине своей старой болезни. При ней сохранили прислугу и приставили не только охрану, но и опытного врача – лучшего на эскадре. Алехан предупреждал своими письмами императрицу о коварности, смелости и отчаянном характере самозванки. Она могла спокойно свести счеты с жизнью в любой момент, будь то на корабле, или же в тюремных казематах. Контр-адмирал Грейг, доставивший на своем флагмане «Три Иерарха» Тараканову в Кронштадт, имел от Орлова жесткое предписание о передаче означенной женщины с корабля только в руки людей, имевших личное письменное распоряжение императрицы.