Хочу верить… - [3]

Но она не пришла. Напрасно прождал я целый час. Я два раза прошелся по набережной в надежде встретить ее, но она, видимо, забыла о своем обещании.

Возвращаясь в дом отдыха, я зашел на почту, чтобы купить газету, и внезапно увидел Машу. Задумавшись, она сидела на скамейке. Ее тонкие смуглые руки бессильно лежали на коленях. Что-то грустное было в ее позе, в склоненной набок голове, в сжатых губах, в рассеянном взгляде.

Подойду к ней, я спросил:

— Почему вы обманули?

Она медленно подняла на меня глаза. В них блестнули слезы.

— Простите, — тихо сказал я. — Что-нибудь случилось?

— Да, — просто ответила Маша.

— Может быть, я смогу вам помочь?

Она покачала головой. Нужно было уйти. Но что-то помешало мне это сделать. Сознавая, что поведение мое нельзя назвать иначе, как бестактным, я продолжал донимать ее вопросами:

— Это очень большая неприятность?

— Я должна завтра быть в Москве, — устало ответила Маша. — Я получила телеграмму… А в кассе аэропорта нет билетов. Вот и все.

— И вы послали телеграмму, что не приедете? — догадался я.

— Что же оставалось делать?

— Возможно, ее еще не отправили! Пойдемте скорей! — Я схватил Машу за руку и потащил на почту. Она покорно пошла за мной.

— Как ваша фамилия? — спросил я, когда мы подбежали к окошку.

— Сапожникова.

Ее телеграмма еще лежала на столе у приемщицы.

— Сразу думать надо! — сурово сказала девушка в форменном кителе, возвращая приготовленный к отправке бланк. Я вручил его Маше и, не выпуская ее руки, вышел на улицу.

— Что же дальше? — спросила она.

Я достал из кармана свой билет на самолет и протянул ей.

— А как же вы сами?

— Полечу в субботу. Или в понедельник, какая разница! Обо мне не беспокойтесь.

Глаза ее повеселели.

— Спасибо!

— Пойдемте скорей в кассу.

Оформление билета на ее имя заняло немного времени. Маша отдала мне деньги, и мы вышли из агентства.

Мы медленно шли по набережной. С каждой минутой я все больше робел. Пока нужно было хлопотать, я не думал, как все это выглядит со стороны. Теперь я был уверен, что Маша смотрит на меня с иронией. «Неплохой способ завести знакомство, — думает она. — Предприимчивый молодой человек».

Мне очень хотелось пригласить ее куда-нибудь — в кино или в кафе, — но я не решался: ведь она не смогла бы отказаться, даже не испытывая желания со мной идти…

— Вы очень спешите? — спросил я, когда молчание стало неловким.

— Нет…

— Поужинаем вместе?

Она бросила на меня короткий взгляд и тотчас опустила глаза. Так и есть, что я наделал! Взгляд ее был явно насмешливым.

— Можно еще сыграть в шахматы, — попытался я исправить ошибку.

— Нет, лучше уж поужинать. Я хочу есть, — ответила она спокойно.

Зашли в ресторан «Южный». Толстый скрипач-венгр и пожилой гитарист с жалобными слезящимися глазами, отчаянно фальшивя, играли «Каррамбу». Зал был почти пуст.

— Может, выпьем шампанского?

— Пожалуй… Я замерзла.

— Тогда уж рюмку коньяку…

Маша не ответила, и я умолк с безнадежным видом. Я никак не мог вести себя с ней просто и свободно. В голову почему-то лезли самые банальные и плоские фразы. Разговор не клеился. Маша была вежлива, и только. Я ее совершенно не интересовал. Выпив бокал шампанского, она спросила:

— Разве вам не нужно на работу? Вы можете пробыть здесь столько, сколько захотите?

Я объяснил, какая у меня работа.

— Вы журналист! — сказала Маша с уважением. — Какая интересная профессия! О чем же вы пишете?

— Только что, например, написал о подпольщиках Прибельска. Замечательные были люди! Впрочем, не буду рассказывать, сами прочтете в газете. Мой очерк скоро опубликуют.

— Нет, расскажите! потребовала она. В ее голосе мне послышалась настороженная нотка. Я попытался отшутиться, но Маша настаивала с упорством, которое меня немало удивило. Я достал из кармана копию очерка и протянул ей:

— Вот, если хотите… Я плохой рассказчик.

…Незаметно я наблюдал за ней, пока она читала.

Первые страницы она пробежала быстро, затем что-то привлекло ее внимание. Она вернулась к началу страницы и принялась читать вновь. Лицо ее помрачнело. Не дочитав до конца, Маша аккуратно сложила листки и протянула мне.

— Понравилось? — спросил я.

— Ничего, бойко написано! — Ее тон стал чужим, враждебным. — Однако, простите, мне пора…

Маша встала и направилась к выходу, не интересуясь, иду ли я за ней.

Мы остановились у ворот санатория, где она жила. Было уже очень поздно.

— Благодарю вас за помощь, — сухо сказала Маша.

— Я вижу что-то случилось, — ответил я. — Не спрашиваю что. Вы все равно не скажете. Пусть… Я не навязываюсь в знакомые, но мне обидно, что мы так расстаемся. Прощайте! — Я зашагал прочь.

Я был оскорблен. Взбалмошная девчонка! Я ругал себя за то, что ввязался в это знакомство. Получил щелчок — и поделом!

Но почему она вдруг так переменилась? Эта мысль долго не давала мне уснуть. Измученный, злой, я встал рано и побрел на пляж. Опять ярко светило солнце, и вчерашние юноши и девушки играли в волейбол, но все было другим.

Я разделся, бросился в воду и уплыл далеко в море. Вода не казалась мне холодной.

Что эта странная девушка увидела в моем очерке? Ночью я полчаса изучал страницу, которую она прочла дважды. Ничего особенного там не было.