Хочу увидеть океан - [6]

— А то как же, помню нашего пузанчика, он меня давно просил с какой-нибудь молоденькой красавицей познакомить для длительных отношений. Вот я о тебе и вспомнил. Ты же у нас девочка из культурной семьи, ему абы какая не нужна. А мы тогда с ним как раз совместный проект собирались обсудить. Знаешь ведь, как на презентациях бывает — народ на халяву нажрется, напьется, потом начинают своими делами заниматься. И что же Евгений Борисович? Клюнул?

— А то! — вскинула головку Саша. — Мы с ним вместе поехали после презентации кататься по Москве — такая ему фантазия в голову пришла. По пути он завез меня в бутик и купил обалденные сапожки, а к ним джинсики фирменные. Так сидели на мне, класс! Он чуть не облизывался, глядя на меня в новом прикиде. Но я девушка высоконравственная, сказала, что папа-мама строгие. Домой позже двенадцати лучше не заявляться — убьют на месте. Отвез, руку целовал. Мы с ним потом с месяц на свидания в кино ходили, театры, на концерты. Цветы дарил в корзинах. Его водитель мне привозил утром. Родители мои балдели. Мама чуть не плакала, растрогавшись. Говорит, даже в ее время цветы корзинами не преподносили. А он меня в порядке поощрения по бутикам возил, приручал, одним словом. Ну мне что, жалко? Пусть дарит, если ему нравится. Так дальше — больше, к родителям заявился знакомиться! Ну я родителей предупредила, что он меня лет на двадцать старше. Попереживали, потом смирились. Даже вместе в Турцию отпустили на неделю. Я слово им дала — вести себя прилично.

— Сдержала? — Юра насмешливо взглянул на Сашу.

— Пошляк ты, Юрка! — расхохоталась Саша. — Разве можно мужика так долго к телу не подпускать? Слюнями изойдет! Влюбился он в меня по уши. Пока в Турции были, столько всего надарил, что мне новый чемодан пришлось покупать. В Москву вернулись, а тут его партнер по бизнесу приехал, Франк Кохр. Ничего такой парниша, лет ему немного — тридцать пять. Здорово он все-таки выигрывал на фоне Женечки. Тому ведь под полтинник. А Франк подтянутый, высокий, в моем вкусе. Правда, по бутикам не возил. У него другая специализация — музеи.

— Ну, для общего образования и по музеям походить не грех…

— Смотря по каким. А он то в Музей бронетанкового вооружения тащит, я даже не знала, что у нас такой есть, то в Бункер Сталина, потом бац — в Музей русских валенок! Я совсем офигела…

— Да ты что? У нас и такой есть? — расхохотался Юра.

— Ой, Юрочка, чего у нас только нет, — тяжело вздохнула Саша. — У меня от этих музеев столько впечатлений — могу обзорные лекции в школах читать.

— Что-то я не понял, а куда же наш пузанчик подевался?

— Да бросила я его. Устроила сцену ревности, дескать, не могла весь вечер дозвониться, а у него свет в квартире горел. Якобы я проверяла. Божился, что и дома-то его не было, и телефон не отключал. Но надоел он мне со своими слюнями и букетами. Как говорит мой знакомый татарин — слишком хорошо тоже нехорошо. Уж очень положительный он был. Прямо как папочка.

— И что же новый поклонник Франк?

— Cерьезный оказался товарищ. Повез в Германию знакомить со своей муттер. Но она мне активно не понравилась. Придирки какие-то бесконечные, не туда положила, без спросу взяла, воду долго лью, холодильник часто открываю. Совсем задолбала. Чуть что — «может, у вас, у русских, так принято», как будто русские — люди второго сорта. Я не выдержала, говорю ей как-то: «Может, вы что-то не понимаете, меня тоже не на помойке нашли, мой отец подполковник, а мать научный работник». А она мне так высокомерно: «То-то они так рады отдать тебя в Германию замуж. Мой сын не научный работник, а твоих родителей вместе с их институтом купить может». Вот же гад, этот Франк, богатей оказался, а мне фигу что покупал, по музеям таскал, да и там все пытался экономить на моих билетах, каждый раз сообщал кассирам, что я русская, дескать, мне билет дешевле полагается. У нас же для иностранцев билеты дороже. В общем, поругалась я с его мамашей, уела ее под конец. Говорю ей: я немецкий язык в университете учила затем, чтобы с культурными людьми разговаривать. А некультурных я и по-русски могу матом покрыть. Даже не стала Франка дожидаться, он где-то на переговорах заседал, поехала в аэропорт. А у меня билет с открытой датой был — через пару часов и улетела. Так что не состоялся мой брак по-немецки, слава богу.

— А сейчас чем занимаешься? Как говорят на Украине — чем на хлеб зарабатываете?

— Экскурсоводом устроилась в одну приличную турфирму. Работа классная — экскурсии вожу индивидуальные, так что необременительно и времени полно свободного.

— Со временем ясно, а с деньгами?

— И с деньгами очень даже неплохо. Друзей надо иметь хороших. Желательно иностранцев.

— Да, наслышан я о твоих похождениях. И где ты их только находишь?

— Ну не на вокзалах же! Я девушка культурная, интересы у меня широкие — люблю живопись, хорошую музыку. Картинные галереи посещаю, концертные залы. А туда, кстати, иностранцы тоже захаживают. Приходится, правда, билеты дорогие покупать, чтобы попасть в их поле зрения, но зато потом это сторицей окупается. Есть у меня и постоянные друзья. Один из них, кстати, нашего Женечки партнер. Такой старпер из Штатов. Вот уж счастлив, когда я как бы нехотя плетусь с ним в бутик на Тверской и лениво подставляю ножку продавщице, чтобы она мне туфельки за четыреста баксов примеряла. А уж как он рад, когда я с ним в «Метрополь» заявляюсь в новом платье, которое он сам мне и выбирал. Признаюсь тебе, Юрочка, замуж только за иностранца пойду. Русские не умеют так ухаживать. И пахнет от них хреновато, а я люблю дорогой запах. Из всех моих русских знакомых только ты да Женечка знают толк в хорошем пар-фюме. Но — увы, ты человек ненадежный, легкомысленный, а Женечка старый, да еще папаша у него слепой. А как всякий еврей, Женечка очень привязан к своему предку и никогда от него не съедет. Семейные ценности у их народа на первом месте. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. В смысле выноса дерьма.