Хочу быть хирургом - [15]

Но оказалось, что не все инородные тела задерживают рентгеновы лучи. Например, деревянные, пластмассы. Да и, кроме того, увидеть — это еще не значит удалить. Десятки тысяч людей обязаны жизнью именно методу эзофагоскопии, при помощи которого врачи удаляли из пищевода застрявшие в нем мясные и рыбные кости, монеты, булавки, иголки, крючки, пуговицы. Самый большой в мире опыт таких операций (как мы, хирурги, говорим — бескровных) имеет знаменитый институт скорой помощи имени Н. В. Склифосовского в Москве: в нем сделано около двадцати тысяч таких операций!

К шестидесятым годам нашего столетия было уже невозможно сосчитать, сколько во всем мире было сделано эзофагоскопических исследований, да и счет уже давно потерял свое значение. Трудно было сосчитать и количество врачей, которые отлично овладели техникой этого исследования. Но… бывало, то в одной больнице, то в другой случались несчастья. Малейшее неправильное, нечеткое движение концом твердого металлического инструмента, и пищевод, представляющий мягкую трубку, состоящую из слизистой и мышечной оболочек, рвется. Возникают при этом тяжелейшие осложнения: человек начинает плохо, с трудом, дышать, появляется нагноение из-за проникшей из пищевода инфекции, и, несмотря на самое хорошее лечение, человек может погибнуть. У врачей есть такой закон: исследование никогда не должно быть опаснее самой болезни. А тут получается явное нарушение этого ответственного закона.

Как же этого избежать? Врачи давно уже понимали, что надо сделать эзофагоскоп мягким, что «шпага», хоть и медицинская, не лучший вариант для такого исследования. Даже пытались еще в прошлом веке сделать сгибающиеся эзофагоскопы, которые были более безопасны, чем те, которые мы описали. Но сразу ухудшались условия освещенности. А в темноте что можно разобрать? Увеличилось количество ошибок при исследованиях. Отсюда прямой путь к неправильному лечению.

Сложная система зеркал, которыми старались изобретатели снабдить сгибающиеся трубки эзофагоскопа, к сожалению, практически дела не улучшали, не говоря о том, что изготовить такой эзофагоскоп стоило неимоверных трудов. И эти попытки были довольно быстро оставлены.

Сейчас мы говорим, что развитие техники того времени не могло помочь медикам получить удобный и безопасный эзофагоскоп в течение многих десятков лет. Вот здесь, наверное, вы начинаете понимать, как врачи часто зависят от уровня развития техники. Врачи-то ясно представляют, что им надо в идеальном виде, а техника выполнить не может.

Около десяти лет назад промышленность освоила выпуск нового вида эзофагоскопа, который стал гибким благодаря эластичной фибровой оболочке, внутри которой заложено множество светопроводящих нитей стекловолокна.

Современный фиброэзофагоскоп — это очень сложный аппарат, который позволяет выполнять очень много разных манипуляций. Внутри тела прибора проходят трубки для промывания полости пищевода и удаления жидкости из него, через особую трубочку проходит приспособление, выпускающее на конце эзофагоскопа специальные щипчики, ими можно откусить кусочек ткани из пищевода и, вынув, послать на микроскопическое исследование.

Окуляр, через который исследователь смотрит в прибор, имеет приспособление, позволяющее увеличивать или, наоборот, уменьшать резкость изображения (как в фотоаппарате!), и, наконец, специальные вводы позволяют производить фотографирование и киносъемку того, что видит врач в пищеводе.

А главное — исследование стало безопасным благодаря точным анатомическим исследованиям пути введения эзофагоскопа и постоянному зрительному контролю.

Вишневая косточка

Ничто не предвещало несчастья. Кошка с утра не перебегала дорогу. Экзамены были далеко позади. День стоял погожий, трибуны стадиона оживленно гудели, переживая острую спортивную борьбу. Горсточка вишен в кулечке, казалось, дополняла удовольствие.

«Го-о-ол!!!» — взревел стадион, а с ним и герой нашего рассказа, забыв о том, что во рту вишня. Даже не ягода, а косточка от нее, впопыхах заложенная за щеку. Непроизвольный вдох — косточка, увлеченная могучей воздушной струей, попала в дыхательное горло и, застряв где-то в глубине воздухопроводных путей правого легкого, вызвала взрыв бурного кашля. Как принято в таких случаях, постучали по спине, посочувствовали, поохали. Герой покряхтел, покашлял да и забыл об этом, увлеченный событиями на футбольном поле.

Прошло не так уж много времени, начались дожди, холода, а с ними воспаление легких. Ни малиновое варенье, ни липовый цвет, заваренный бабушкой по старинному рецепту, ни даже добрый доктор не помогли. Просвечивание легких рентгеновскими лучами тоже не внесло большой ясности.

Пришлось лечь в больницу. В специальное отделение, где лечат болезни легких. А там пришли к заключению о необходимости посмотреть, что делается в воздухопроводных путях больного. Его усыпили и в дыхательное горло ввели специальным приемом полую металлическую трубку, называемую бронхоскоп, в стенке которой находился пучок стекловолокна — световод. Мощный источник света, направленный вглубь, высветил воздухопроводящие пути, похожие на тоннели метро с разъездами и перекрестками, от которых отходят новые, но уже более узкие тоннели, куда не проникает металлическая трубка и где теряется луч света.