Хочешь, я тебе Москву покажу?.. - [50]
– Руки за голову! – ткнул меня в спину охранник, который перед тем, как меня сюда доставили, сам клевал носом в дежурке. – Вперёд по коридору!
Сперва мне показалось, что охранник ведёт меня в туалет и, увидев крупную букву «М» на двери, я повернул туда, но конвоир ударом носка сапога по моей ноге показал, что меня ждут в другом месте.
Перед одной из дверей без опознавательных знаков охранник стеганул своё зловещее – «Стой!», и я упал духом. Мне показалось, что там, за дверью, сидит дикий зверь, и он меня сейчас непременно растерзает.
Охранник услужливо открыл дверь, пропуская меня вперёд.
В небольшой комнате со стеллажами, заставленными всякой всячиной, сидел тот, которого называли Шурепой, и ещё один, его лица я из-за света в окне разглядеть не мог. Наверное, это был водитель, а может, кто-то ещё из сотрудников этого заведения.
– Ну, я пошёл, товарищ капитан!
– Иди! – и мой конвоир, тихо прикрыв дверь, удалился.
– А, туз козырной прибыл! – Шурепа, по-отечески обняв меня за плечи, усадил на своё место. – Ты сиди! Сиди! – попридержал он меня твёрдой ладонью, когда я попытался подняться, чтобы рассказать о своём деле: денег нет, а домой надо…
– Куришь? – спросил он меня, почему-то поглядывая боком на другого милиционера.
– Если можно? – робко проговорил я, сглатывая тугую, как резина, слюну. Почему-то во рту стало так сухо, что язык наждаком царапнул нёбо.
– У нас всё можно! – успокоил меня Шурепа, протягивая папиросу.
Я только потянулся прикурить от его сигареты, как ударом в челюсть был сшиблен со стула тем другим сотрудником, у которого отсутствовало лицо.
Ничего не понимая, вытирая рукавом разбитый рот, я попытался подняться, но удар сапога опрокинул меня навзничь.
– Пломбы, щенок, вскрываешь! С кем работаешь, сука, говори!
Обида, злость, ненависть к самому себе, клокотали в груди так, что я, приподнявшись на локте, никак не смог выговорить слово «пломба» и только вытолкнул разбитым ртом:
– Помбы… Не я!
– Врёшь! Я тебя заставлю хором петь! – Шурепа сел на освободившийся стул, глубоко затягиваясь папиросой. – Член на пятаки порублю!
– Бери бумагу! – сказал Шурепа тому, другому. – Пиши показания!
– Фамилия, имя, отчество? Год рождения? Откуда прибыл? – Шурепа длинно сквозь зубы пустил пенную струю мне под ноги.
Вытирая рукавом распухшие губы, я рассказал о себе всё: и откуда я, и как пропил с артистами заработанные в лесу деньги.
– Динамо крутишь, щенок! Так и поверили! На протокол, подписывай!
Шурепа сунул мне в лицо лист бумаги, на которой было что-то написано, но я никак не мог угадать, ни одной буквы. Перед глазами плавали водянистые, как на деньгах, круги и знаки.
Тогда бумагу взял другой милиционер, который эту бумагу писал, и стал читать: «Я, такой и такой-то, двадцатого августа, вскыл на железнодорожной патформе поезда номел такой-то, контейнел с неизвестным мне гузом и был задежан сотудниками милиции, в чём и асписываюсь». – Оказывается, милиционер был основательно картавым человеком, и как попал служить в милицию – неизвестно. Таких, вроде, не брали…
Мне снова сунули в руки бумагу и ручку:
– Распишись – и всё! Тебе ничего не будет. Козари крести, груз на месте! Давай, расписывайся!
– Не буду! Я ничего не вскрывал! Может, вы сами вскрыли! – вспомнил я подслушанный ночной разговор.
Милиционеры переглянулись между собой:
– Ах ты, сука! Щас признаешься! Щас…
– Может, ему «соника» сдеать? – предложил тот, картавый.
– Не, слоника мы ему делать не будем, а вот малярийного комарика на конец посадим. Зубами будет дробить, как швейная машинка!
– Ахга! – гыкнул радостно картавый. – Подпишет! Куда денется? Не такие подписываи! Как зубами задобит, так ты ему учку в асты и бумагу: «Подписывай, свовочь!»
Я испугано крутил головой в полутёмной комнате. Какие комарики? Откуда?
Эти заплечных дел мастера, повозившись в углу, достали тракторный пускач с проводами:
– Снимай штаны!
Я испугано замыкал и закрутил головой.
Шурепа зажал меня с боков так, что я не мог пошевелиться и только испуганно икал.
Картавый стал стаскивать с меня брюки:
– Быкается, как жеебец!
Удар в печень парализовал меня окончательно.
Один конец оголённого провода этот умелец пластырем приклеил к моему ставшему совсем никаким мужскому достоинству. Другой конец сунул мне в зубы:
– Дежи, сука!
Мне стало совсем плохо, и я обвис в руках Шурепы.
Картавый взял в руки пускач. Короткий толчок, – и меня подкинуло со стула, словно в промежность ударили ломом. Так было однажды, когда я на уроке физкультуры попытался перепрыгнуть через «коня». Но прыжка не получилось, и я ударился всем начинающим мужать причинным местом о кольцо на спине «коня». Тогда я ходил, под понимающие взгляды одноклассниц, ощупью целую неделю.
Но здесь был другой случай. Боль вошла снизу в самый череп такая, что я и закричать не мог.
Картавый попытался сунуть мне в руки бумагу, но я только мотнул головой.
От продолжения пыток меня выручил вошедший сотрудник, как раз в то время, когда картавый вновь взял в руки пускач.
Вошедший, не обращая на меня никакого внимания, взял протокол допроса:
– Ну, Шурепа, и везёт же тебе! Премия нарыхтается! Скворец-то твой залётный по убийству проходит! Оперативка на него пришла. Он и не скворец вовсе, а волк тамбовский в розыске. Своего напарника в лесу из-за денег зарезал. В камеру его! Тамбовские сыскари пусть разбираются, это их забота!
Сборник рассказов «Гусарский насморк» повествует об эротических приключениях основного героя рассказов. Все тексты написаны от первого лица, что придаёт рассказам правдоподобность и доверие к рассказчику. Терпкая эротика юности конца шестидесятых годов прошлого века и бытовые детали возрождают подлинность того времени.
Действие романа охватывает период от шестидесятых годов прошлого века по настоящее время.Центральный герой произведения – Иван Захарович Метёлкин, прошедший тяжёлую и не всегда однозначную жизнь. После окончания сельской школы судьба его связала с ребятами городских окраин со всеми характерными чертами той среды – частые попойки, тяжёлая физическая работа. Мечта стать инженером, кажется, рухнула навсегда, но здравый смысл и желание побороть в себе маргинальные начала заставили Ивана окончить технический институт и стать руководителем на монтажных площадках строящегося города.Но вот грянула, так называемая перестройка, и всё кардинально поменялось: не стало любимой работы.
Повесть «Быстрые деньги» рассказывает о нашем, не совсем правильном времени, когда страсть обладания деньгами побеждает страсть обладания королевой красоты. Все хотят всё и сразу. Так один из героев книги спился и пропал во времени, а другой, обладая большими деньгами в конце повести превратился в бомжа на пляжах Израиля.Любовная интрига и лёгкие деньги оборачиваются трагедией для обоих главных героев: Николая Шмырёва и скромного служащего банка Дениса Тагенцева, который пошёл на сделку с совестью, обеспечив большой кредит предпринимателю и школьному другу Николаю по кличке «Шмырь».Деньги и доступные женщины – вот тот тупик, где человек теряет своё достоинство и самого себя.
Роман по форме и языку относится к русской реалистической литературе и несёт большой гуманистический заряд человеколюбия и сыновней преданности людям ушедшей эпохи, делавших жизнь, как они умели, – с ошибками, победами и провалами. Но побед было всё-таки большее. Одна из которых освободила мир от ужаса фашизма. Так что и «совки», как любят называть советских людей представители сегодняшних властных структур, молча делали своё дело и за страх, и за совесть.Жанр романа – сага, русские семейные хроники типичных представителей своего народа, с их изъянами и благородством, с верой во всё побеждающее «Авось», и безоглядностью к своей собственной судьбе.Сага начинается с короткого философского раздумья о трагичности всего сущего в этом мире.
Роман начинается с эпиграфа: «Не взывай к справедливости Господа. Если бы он был справедлив, ты был бы уже давно наказан» – из святого Ефима Сирина.В романе использован собственный непростой жизненный опыт автора, что роднит с ним его центрального героя.Автор в своём романе показывает трудности становления личности молодого человека с романтическими взглядами на жизнь в маргинальной среде обитателей рабочего барака, где надо действовать по поговорке: «Хочешь жить – умей вертеться».И вертелся, и кружился центральный герой Кирилл Назаров, подражая по своей молодости более удачливым и лихим «молодцам» по барачному быту, пока его, после трагической смерти любимой девушки не взяла в армейские тиски служба в Советской Армии.Роман охватывает большой промежуток от окончания школы в советский период и до нашего жёсткого, сундучного и не всегда праведного времени, где уже взрослый инженер Кирилл Семёнович Назаров никак не может вскочить на подножку громыхающего и несущего неизвестно куда эшелона под именем Россия.Нечаянное знакомство с пожилой сельской учительницей переворачивает всё сознание Назарова и возвращает его к единственно верной цели – нашей православной Вере.Сюжет романа динамичен и написан хорошим литературным языком.
«– Наше время ушло, – говорю я.– Ничего, догоним! – смеётся Валёк весело»С этого эпиграфа начинается роман, он в своей сущности автобиографичен.В прологе рассказывается о кульминационном и трагическом событии страны 19 августа 1991 года в Москве, свидетелем которого стал сам автор, и которое определило дальнейшую судьбу его главного героя.В целом же сюжет развивается с начала пятидесятых годов прошлого века и по сегодняшний день. Советское детство, трудовая юность, работа инженером на многочисленных стройплощадках страны не защитили действующее лицо романа от унижения власть предержащими хамами, отнявшими у народа всё, чем он владел.
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.