Хоботок по прозвищу Слоняйка - [9]
— Я сейчас спрыгну с крыльца, — сказал себе Сийм.
— Прыгать вредно для здоровья, — произнес знакомый голос. — Давай лучше полетим.
— Человек не может летать, — ответил Сийм.
— Если я научу, то сможет, — сказал Хоботок и хитро улыбнулся. — Ты хочешь летать, как самолет или как воздушный шар?
— Как воздушный шар, — ответил Сийм. Потому что он не хотел гудеть. И тарахтеть тоже не хотел.
— Как синий воздушный шар или как красный? — продолжал расспрашивать Хоботок.
— Как красный, — нетерпеливо ответил Сийм.
— Тогда это очень просто, — сказал Хоботок. — Слегка разгонись, потом лягни задними ногами, будто ты хочешь прыгнуть очень далеко, и тогда ты взлетишь. На всякий случай я тебе покажу, как это делается. Смотри внимательно!
Сийм смотрел во все глаза.
Хоботок действительно лягнул задними ногами, поднялся в воздух и плавно полетел через двор к кусту сирени. А так как Хоботок летал как красный шар, то весь стал прозрачным и красным. Неожиданно он приземлился рядом с Сиймом и сказал:
— Теперь твоя очередь.
Сийм тоже лягнул и вместо того, чтобы опуститься на землю, как это обычно бывало с ним, когда он прыгал с крыльца, он плавно полетел к кусту сирени.
Какое это было блаженство! Это было гораздо приятнее, чем плескаться в теплой ванне. Сийм летал бы всю жизнь! Но… к его огорчению, у куста сирени он приземлился. И тут же испугался: а вдруг это было понарошку, а не на самом деле? Вдруг то, что он летает, он увидел во сне?
Сийм бегом вернулся на крыльцо, снова прыгнул и… снова запарил в воздухе. На этот раз его восторгу не было границ, потому что теперь он уже не сомневался, что это на самом деле. Теперь, стоит ему только захотеть, и он сможет то, чего другие не могут: парить, парить, парить! И этой чудесной вещи научил его не кто-нибудь, а его же собственный сыночек!
Сломя голову, Сийм помчался в дом, чтобы поделиться своим счастьем и гордостью с мамой.
Но он не нашел сразу мамы — все комнаты были почему-то незнакомыми, очень большими и мрачными.
Мама на кухне подвешивала липучку для мух. Она повесила ее прямо у форточки, чтобы муха, как только влетит, тут же прилипла к ленте. А если влетит еще одна муха, то и она прилипнет.
Сийм вбежал на кухню с Хоботком под мышкой и стал с жаром рассказывать:
— Мама, мама, Хоботок научил меня летать!
— Летать? Это как же? — спросила мама.
— Очень просто: я становлюсь на ступеньке крыльца, отталкиваюсь ногами и лечу к кусту сирени, как воздушный шар.
— Когда же ты так летал?
— Только что!
— Ты только что встал с постели… Все это ты увидел во сне, сынок!
Сийм насупился. Действительно, он был в ночной рубашке и босиком, как всегда со сна. Видно, мама была права. Но ведь Сийм все же летал.
— Я тоже вначале думал, что это во сне, — убежденно сказал он. — Но я летал несколько раз, и это было на самом деле. Правда, Хоботок?
Хоботок, все еще сонный, вздрогнул под мышкой у Сийма, кивнул и сказал:
— Да, я тоже только что встал с постели.
Сийм тряхнул Хоботка, чтобы тот проснулся, и воскликнул:
— Я рассказываю про то, как я летал!
Хоботок встрепенулся и спросил с любопытством:
— А где ты летал, Сийм?
— Как — где? Во дворе, — растерянно сказал Сийм. — Ты же меня учил! А сам ты стал таким красным и прозрачным. Неужели не помнишь?
Хоботок стал вспоминать. Нет, что-то он не припомнит такого!
— А ты покажи, каким я стал красным и прозрачным, — попросил он Сийма. — Тогда я вспомню.
— Вот всегда ты так, — возмутился Сийм. — Все ты забываешь.
— Нет, я не все забываю, — сказал Хоботок. — Я не забываю, что я твой маленький, хорошенький дорогой сыночек.
— Гм, — только и сказал Сийм. Да на такие слова ничего другого и не скажешь.
Сийм опять стоял на крыльце, но уже несчастный. Из его летания ничего не выходило! Как он ни старался, он камнем шлепался вниз. Сийм был разочарован и пришиблен: почему всегда так, что очень хорошие вещи никогда не бывают всамделишными, а всегда оказывается, что это во сне или в сказке? А очень плохие вещи бывают всамделишными. Однажды ночью у Сийма разболелось ухо. Вначале он думал, что это сон, и пытался спать дальше. Но ухо болело не во сне, а на самом деле. Вот если человек теряет что-то очень дорогое или нечаянно разбивает его, почему это всегда бывает на самом деле? Почему это не может быть сном или сказкой?
Хоботок стоял рядом с Сиймом. Он чувствовал себя немного виноватым, что учил Сийма летать во сне, а не на самом деле. Он всегда чувствовал себя немного виноватым, когда Сийм бывал не в духе. Ведь он сыночек Сийма и должен ему приносить радость.
Чем бы сейчас обрадовать его? Хоботок подумал немного и, желая утешить Сийма, сказал:
— Хочешь, я покажу тебе свою гусеницу? Но ты не бойся, она не щипается, как гусь, потому что она маленькая и мохнатая. И она не шипит, а только немного шебуршит — шр-шр.
Сийм недоверчиво сказал:
— Нет у тебя никакой гусеницы. Ты все выдумал.
— Нет, есть гусеница, — заверил Хоботок. — Она очень красивая: полосатая, пятнистая, коричневая, синяя и чуть-чуть желтая. А когда она спит, то видит во сне, что летает.
Сийму на миг показалось, что Хоботок разыгрывает его, но он все же сказал:
— Я хочу взглянуть на твою гусеницу.
