Хмурые будни холодной войны. Ее солдаты, прорабы и невольные участники - [103]

. Сам Э. Ходжа высказывал мнение в своих записях о том, что истинность информации будет, в конечном счёте, проверена, но скорее всего «она верна, и это не только ввиду серьезности человека, давшего нам эту информацию, или же его желания передать нам её, хотя, быть может, ему было поручено сделать это, – это не имеет значение; мы имеем в виду содержание её»¹⁵⁹.

Важность такого подхода НАТО к Албании была отмечена главой АПТ сразу, в связи с чем полученные данные были обсуждены на заседании Совета Обороны. Анализ происходящего, сделанный Э. Ходжей, базировался на ранее выдвинутом им тезисе «борьбы на два фронта». Поэтому НАТО и ОВД рассматривались как «две империалистические группировки», стремящиеся добиться от Албании перехода на сторону одной из них и признающие статус-кво, предпочитая «до поры до времени «не посягать» на свободу, независимость и суверенитет Албании». При этом, однако, Ходжа полагал, что наибольшую активность, направленную на восстановление отношений с НРА, проявляет СССР, который стремиться «выйти на Адриатическое и Средиземное моря», а Тирана, в свою очередь, «решительно борется» «против этих (советских – Ар. У) хищнических империалистических устремлений»¹⁶⁰. Сама Албания рассматривалась Ходжей как плацдарм, представляющий интерес для обоих блоков и, одновременно, «объект нападения и скорейшего захвата той или другой страны»¹⁶¹, в частности, Балканских¹⁶². Очевидное усиление активности НАТО и ОВД в средиземноморско-балканском секторе мировой политики, а также попытки наладить взаимоотношения с Тираной, предпринимавшиеся на разном уровне странами, которые объявлялись руководством НРА и, прежде всего, Э. Ходжей как потенциальные противники Албании, способствовали тому, что глава АПТ торопил разработчиков новой военной стратегии.

15 июня 1973 г. в г. Дуррес было собрано специальное совещание руководящих кадров министерства обороны, посвященное оборонной политике. Одной из тем, вызвавших споры во время заседаний, стала проблема распределения ответственности между главой военного ведомства Б. Баллуку и начальником Генерального штаба П. Думе, который настаивал на необходимости переподчинения ему Оперативного управления министерства, управления разведки и связи¹⁶³. Во многом этот спор был обусловлен тем, что после военной реформы 1966 г. Генеральный штаб стал частью Министерства обороны, потеряв былую самостоятельность, и оказался фактически приравненным к другим управлениям военного ведомства. В 1970 г., после перехода вооруженных сил на корпусную систему, он был лишен многих ранее существовавших у него командных функций и получил лишь право на общее руководство военными операциями, а также осуществление контроля за их выполнением. В поддержку П. Думе выступил X. Чако – начальник Политического управления, который также поставил вопрос о перераспределении функций в военном министерстве, а также выразил недовольство методами его руководства и заявил о необходимости проведения пленума ЦК АПТ, посвященного положению в вооруженных силах¹⁶⁴. В высших военных кругах выявились также противоречия относительно активного использования армии на строительстве фортификационных сооружений за счёт времени, необходимого на военную подготовку¹⁶⁵. Попытки Б. Баллуку выступить в роли посредника и «примирителя» между формировавшимся тандемом Думе-Чако, с одной стороны, и, с другой, остальными руководящими кадрами министерства, среди которых были командующие видами вооруженных сил и начальники управлений, оказались малорезультативными¹⁶⁶. Более того, стало ясно, что обсуждение военной доктрины имеет ярко выраженные черты конфликта не только по военно-техническим вопросам, но и личностного, внутри руководства министерства обороны. Помимо этого, в руководстве АПТ на право формулирование доктрины и оборонной политики не только в политическом, но и военно-стратегическом, оперативно-тактическом и в целом, теоретическом, плане претендовали Э. Ходжа, М. Шеху и X. Капо – ближайший сподвижник главы АПТ. Подготовленные к заседанию в Дурресе материалы в конечном счёте были уничтожены по приказу Баллуку, так как они были раскритикованы Э. Ходжей и М. Шеху¹⁶⁷.

Военный конфликт на Ближнем Востоке осенью 1973 г., вошедший в историю как четвертая арабо-израильская война или война Судного дня (6-25 октября 1973 г.), серьезно повлиял на военно-стратегическую ситуацию в мире, а решение 16 октября стран-членов Организации экспортеров нефти (ОПЕК) ввести эмбарго на экспорт нефти государствам, поддерживавшим в войне Израиль, вызвал мировой энергетический кризис. Официальная Тирана в этом конфликте заняла сторону арабских стран¹⁶⁸. Боевые действия на Ближнем Востоке, имеющем выход в Средиземное море, где усилилось в связи с конфликтом присутствие военно-морских группировок США и СССР, рассматривались как в политическом, так и военном отношении главой коммунистического режима Албании как угроза милитаризации региона. В министерстве обороны НРА события на Ближнем Востоке рассматривались с точки зрения применения стратегии и тактики ведения современных боевых действий, а также использования нового оружия. Для разработки военной доктрины этот опыт имел особое значение, так как включал использование различных родов и видов вооруженных сил, среди которых для условий Албании были важны боевая авиация и военно-морской флот, а также мобильные сухопутные подразделения, включая танковые и пехотные. Всё это учитывалось в работе над проектом документа. Сам текст – 1500 страниц – был готов к концу 1973 г. и назывался «Некоторые проблемы обороны равнинной местности» («Mbi disa probleme të mbrojtjes në terrenin fushor»). До этого документ направлялся главе АПТ, но из-за произошедшего у Э. Ходжи в октябре того же года инфаркта его посылка в Военный Совет была задержана. В декабре 1973 г. Б. Баллуку, после получения материала из канцелярии Э. Ходжи, переслал его члену Совета обороны и премьер-министру М. Шеху, сообщив о согласии главы АПТ с изложенными в документе положениями