Хлебопашец - [4]
У Семена Мальцева ни детей теперь не было, ни лошади — нечем хозяйствовать.
Была изба да пустой двор.
Однако еще не все беды прошли по деревне. В жару такую, какой дышало лето 1891 года, каждой искорки остерегайся, иначе и до беды недолго — пожары в русской деревне чаще недорода случались, в один час выгорал целый порядок деревянных изб и дворов, соломой крытых.
На дальнем лесном покосе были Мальцевы, когда занялась их изба. Занялась и сгорела дотла, ни избу отстоять не удалось, ни из избы ничего не вынесли. Осталось горячее серое пепелище да плетень, поваленный сбежавшимися на пожар.
Все, нечего больше делать беде у Семена. Ничего теперь нет у него, кроме неба над головой, на которое Семен посматривал со страхом: господь каждый его шаг видит, каждую думу слышит и карает. Это он сушь на землю напустил, чтобы всем о себе напомнить, а Семена пометил особо. Неужели самый виноватый? Однако и такой вопрос, шевельнувшись в голове, напугал Семена. Значит, виноватый, иначе не обрушил бы бог на него такую суровую кару.
Покорившись участи своей, Семен пошел в молельный дом, к деду Омельяну. Дед, избранный староверами своим духовным раставником, оставался в миру таким же крестьянином, как и все, кого наставлял он. И чтили его не как пустонабожного человека, стоящего между богом и людьми, а как справедливого, рассудительного и отзывчивого на чужую беду человека: и пожурит, если оплошал в чем, и посоветует, с обществом поговорит, когда в том нужда являлась. Выслушав Семена, он согласился, что на все божья воля, однако, чтобы дело поправить, нужно руки к этому делу приложить, людей на подмогу покликать. Эту заботу наставник взял на себя.
Вскоре Семен Мальцев присмотрел в соседней деревне сруб, на покупку которого общество ссудило ему в долг нужную сумму денег. Помогли и перевезти его на усадьбу. Сруб был старой избой, ставшей прежнему хозяину тесной,— поставил себе новую, а старую уступил по сходной цене погорельцу.
Через несколько дней на пепелище уже стояла изба на пять окон — со всего порядка сошлись люди на помочи. К избе Семен прирубил сени, покрыл соломой и перед морозами кликнул всех на новоселье: хоть и накладно, все в долг, а отблагодарить за подмогу надо. Люди понимали это и поэтому шли не с пустыми руками: кто скамейку принес, кто плошку, а кто серп или вилы — в пустой избе, в разоренном хозяйстве все сгодится.
С тем и зажили, словно заново, без приданого. Не велико оно было и при женитьбе. Семен, рано лишившийся отца, до призыва на военную службу батрачил у дальнего родственника Никифора Мальцева, а батрак никогда богатства не наживал. Не богаче была и Васса. Семен высватал ее в дальней — за сорок верст — деревне Барабе, соседней Белоярской волости. Высватал после восьми лет службы бомбардиром в далеком Туркестанском краю. Там и научился выводить не только свою фамилию, но, бывало, осиливал даже имя и отчество, что и побудило Вассу согласиться на замужество, хоть и был он на десять лет старше ее.
Поставив на пепелище избу с сенцами, Семен словно бы окреп духом: есть кров, а до весны как-нибудь и на пустых щах можно прожить. Летом все будет полегче, летом на каждой лужайке найдется что в рот положить. А там бог даст и хлебушко уродится: крестьянин всегда жил надеждой на хороший год и добрый урожай.
Васса красивая, статная, чернявая, с кроткими васильковыми глазами, поддерживала в нем эту бодрость, не выбирала, какая работа ей по силам,— за любую бралась, любую делала. И по хозяйству своему погорелому делала, и вместе с Семеном нанималась батрачить.
И выжили. А уж когда пережили лихую годину, то дальше сама жизнь заставляла из нужды выбиваться.
Через два года Семен свез урожай в город и вернулся с кобылой-трехлеткой.
— Вот и лошадушка у нас,— сказал он Вассе, кинувшейся гладить Лысуху, душистым сенцом ко двору и к себе ее приваживать. И кобылка, словно здесь и жила всегда, и от рук не отпрянула, ни в конюшню входить не уперлась.
И враз все по-другому стало на подворье. Есть конь, значит, двор теперь крестьянский, а не батрацкий. Вот только в избе не по-семейному, без ребят-то. И хоть Васса не чувствовала в том своей вины — она уже троих рожала,— а все же неловко ей было перед людьми.
Скучно в доме было и Семену. По умершим он не убивался, потому что и привыкнуть ни к одному из них не успел. Да и не водилось такого в крестьянских семьях, чтобы убиваться по усопшим младенцам. Рассуждали коротко: бог дал, бог и взял, урону хозяйству никакого нет. А уж когда недород случался или болезнь накидывалась, то и благодарили втайне: спасибо, бог прибрал.
Вернувшись с погоста, крестьянин скоро забывал усопшего, будто и не было вовсе никакого младенца. Без присмотра зарастал травой-муравой и холмик на погосте, а потом в вовсе исчезал среди крестов и могил.
Рождение ребенка, как и его смерть, тоже не было событием. И то и другое случалось часто и происходило словно бы между делом. Беременная русская крестьянка ни на один день не освобождала себя от хозяйственных хлопот и тяжелых работ. Могла косить, жать, молотить или стоговать до той последней минуты, пока не вскрикнет и не упадет тут же, на ниве, на лугу. Нередко вслед за ее криком раздавался и крик новорожденного.
В книге Ивана Филоненко собраны его лучшие очерки последних лет, печатавшиеся в журналах «Октябрь», «Москва», «Наш современник», «Сельская новь» и в других изданиях. Герои очерков — наши современники, труженики Нечерноземья, люди, посвятившие свою жизнь преобразованию коренных земель России. Читатель найдет здесь размышления о перспективах дальнейшего развития колхозной деревни, о роли науки в решении Продовольственной программы партии, о морально-этических факторах, влияющих на жизнь сегодняшнего села.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.