Хлебопашец - [20]
— Отправляйте в Петроград — стояли непоколебимо военнопленные.
Американцы поторопились покинуть лагерь — подарки летели им вслед. Белогвардейцы бежали под свист и улюлюканье многотысячной толпы. Священника, исподволь сколотившего вокруг себя согласных ехать в «самостийную» Украину, ночью раскачали и перебросили через забор.
В лагере издавалась нелегальная газета «Лагерная правда», рассказывавшая отторгнутым от родины рабочим и крестьянам о молодой Республике Советов, о контрреволюции и ее вдохновителях, о солидарности пролетариев всех стран, громко заявивших: «Руки прочь от Советской России!»
Печаталась «Лагерная правда» на шапирографе, приборе, предназначенном для размножения рукописных оттисков. Готовил газету к печати Терентий Мальцев. Просиживая ночи напролет, он при свете «летучей мыши» специальными чернилами выписывал букву за буквой весь номер будущей газеты.
1 февраля 1920 года Мальцев одним из первых вступает в Русскую секцию при Коммунистической партии Германии и получает от партийного комитета лагеря удостоверение под номером восемь. Он сразу же становится активным членом партии; продолжает писать газету, участвует в организации рабочих команд, поддерживает связь с комитетами других лагерей, нелегально, пользуясь «аусвайсами» — увольнительными и командировочными удостоверениями,— ездит по помещичьим усадьбам и заводам, где работали русские военнопленные, встречается с председателем коммунистической организации Кведлинбурга Станиславом Мюллером и секретарем этой организации Карлом Шуманом, развозит газеты и другую революционную литературу, организует коммунистические ячейки в рабочих командах.
Сам Мальцев то на фабрике в Кохштадте работал, то дворником в курортном местечке Алексисбад. А его тянуло в поле, землю пахать, хлеб сеять, растить и убирать. Он просился на сельскохозяйственные работы,— сам такие команды комплектовал! — но партийная ячейка посылала его туда, где он, активист, был нужнее.
Мальцев жадно присматривался ко всему, что делалось на полях Германии. В такие минуты он забывал, что находился в неволе, забывал про тоску свою и страдания — любовался культурой земледелия и высокими урожаями.
Да, прав был художник (Мальцев вспомнил рисунок из довоенного календаря), нарисовавший немца с большим снопом пшеницы под мышкой, а русского мужика — с несколькими колосками, которые он, отощавший от голода и тяжкой работы, прижал к груди. Картинка эта делала наглядными цифры, приведенные в календаре: в среднем за десятилетие Россия перед войной намолачивала с десятины по 42 пуда, а Германия—по 121 пуду.
Еще тогда, дома, Терентия Мальцева поразила эта трехкратная разница. Поразившись, он начал допытываться у отца, сколько же раньше мужики намолачивали.
В среднем намолачивали, как и подтверждала официальная статистика, по 42 пуда. В три раза меньше, чем в Германии.
— Так там, сказывают, земля куда жирнее нашей,— отвечал отец на бесконечные вопросы сына. Вопросы эти вызывали в нем досаду: что родится, то и наше, вот и весь разговор.
Теперь Терентий своими глазами видел: нет, здешняя земля нисколько не жирнее отчего надела. Правда, климат помягче да сельскохозяйственные орудия получше: рассказы про соху и сабан крестьяне местные слушали с недоверчивой улыбкой. Улыбались, покачивали головами: мол, таким примитивным инвентарем много не наработаешь, хорошо землю не подготовишь.
«Неправда,— думал он гордо, будто вызов бросал здешнему механизированному землепашцу,— и я добьюсь таких же высоких урожаев. Вот только бы вырваться отсюда. Сколько же маяться на чужбине?»
Молодая Советская Россия все увереннее заявляла о себе миру, добиваясь новых и новых побед на дипломатическом фронте. В кругу забот ее правительства были и военнопленные, насильственно отторгнутые от Родины.
Буржуазная Германия, потрясенная революционным подъемом рабочего класса, не могла больше игнорировать настойчивые требования Советского правительства и с мая 1920 года начала отправку русских военнопленных.
Мальцев покинул лагерь с одной из последних партий 19 января 1921 года.
Их привезли в портовый город Штеттин на Одере. Погрузили на транспортное судно «Цойта», принявшее на борт около тысячи человек, истосковавшихся по свободе, по Родине, по семье.
Дул холодный, обжигающий ветер, но никто не уходил с палубы: пели, плясали, смеялись, обнимались— судно шло к родным берегам. Не знали люди, что еще не все беды испытали. Судно то в бездну проваливалось, то вверх вздымалось. Страшная качка уложила всех, ввергла в мучительную, обессиливающую болезнь, которая растоптала, измяла не только тело, но и душу: «Да уж лучше бы разверзлась эта бездна и поглотила навечно!»
На пятые сутки судно, чуть не угодившее на мель у каких-то островов, с трудом вошло в Финский залив н пришвартовалось к причалу Балтийского Порта [4]. Буржуазная Эстония встретила их без улыбок, однако и препятствий не чинила — в тупике уже стоял поезд, который доставит русских до Нарвы, до границы с Советской Россией.
И вот—Нарва. Здравствуй, Родина, Россия! Россия новая, советская! Но сколько же мук ты приняла, как истерзали тебя война и интервенция...
В книге Ивана Филоненко собраны его лучшие очерки последних лет, печатавшиеся в журналах «Октябрь», «Москва», «Наш современник», «Сельская новь» и в других изданиях. Герои очерков — наши современники, труженики Нечерноземья, люди, посвятившие свою жизнь преобразованию коренных земель России. Читатель найдет здесь размышления о перспективах дальнейшего развития колхозной деревни, о роли науки в решении Продовольственной программы партии, о морально-этических факторах, влияющих на жизнь сегодняшнего села.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга.
Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.В эту книгу вошла проза военных лет, в том числе рассказы «Афродита», «Возвращение», «Взыскание погибших», «Оборона Семидворья», «Одухотворенные люди».К сожалению, в файле отсутствует часть произведений.http://ruslit.traumlibrary.net.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.
… Шофёр рассказывал всякие страшные истории, связанные с гололедицей, и обещал показать место, где утром того дня перевернулась в кювет полуторка. Но оказалось, что тормоза нашей «Победы» работают плохо, и притормозить у места утренней аварии шофёру не удалось.— Ничего, — успокоил он нас, со скоростью в шестьдесят километров выходя на очередной вираж. — Без тормозов в гололедицу даже лучше. Газком оно безопасней работать. От тормозов и все неприятности. Тормознёшь, занесёт и…— Высечь бы тебя, — мечтательно сказал мой попутчик…