Хлеб наш солдатский - [3]

— Кто это у члена Военного совета?

— Член Государственного Комитета Обороны товарищ Булганин, — ответил многозначительно порученец и, заметив растерянность на моем лице, подошел ко мне и, улыбнувшись, тихо сказал: — Не волнуйтесь, все будет в порядке…

Раздался звонок. Командир, попросив меня подождать, скрылся за дверью кабинета. Минуты ожидания показались мне вечностью. Но вот дверь отворилась, и он снова появился в приемной. Улыбаясь, подошел ко мне, протянул руку:

— Поздравляю, вы назначены военным комиссаром управления продовольственного снабжения фронта. Вам присвоено воинское звание старший батальонный комиссар. Поезжайте и принимайте новую должность.

В коридоре мне встретился Н. Е. Воронин.

— Здравствуйте, Федор Семенович! — воскликнул он. — Ну вот и дождались. Поздравляю с новым назначением. — Поняв, что я вовсе не в восторге от случившегося, Николай Ефимович совершенно серьезно добавил: — Знаете ли, не боги горшки обжигают. Партполитработа для вас дело не новое, а остальное приложится…

Слушая Воронина, я почему-то подумал, что еще вчера, беседуя со мной, он уже знал о моем новом назначении. Собственно, это роли не играло. Я был искренне благодарен этому несколько суховатому, но, как мне показалось, доброму и чуткому человеку за его поддержку, за добрые слова.

Когда я вышел из политуправления, наступал вечер. Тихий, безветренный. Весна еще не вступила в свои права, но снег вокруг уже потемнел, осел, с крыш свешивались сосульки. Деревья освободились от белых снежных шапок и стояли теперь голые и мрачные.

Я медленно брел по пустынной улице. Мысли сменяли одна другую. Думал о том, как все-таки крутит нас всех судьба. Мечтал об одном, а жизнь заставила делать другое, и вот теперь…

Незаметно дошел до гостиницы, поднялся в свой номер. Вечер был целиком в моем распоряжении. Хотел почитать — не читалось…Военный комиссар управления продовольственного снабжения фронта. Вот ведь как жизнь круто повернулась! Разве мог я когда-либо думать о том, что мне будет доверено такое дело. Начинал-то я, как любой мой деревенский сверстник, с самой скромной крестьянской работы, не думая ни о каких начальственных должностях. В трудный 1925 год окончил профессионально-техническую школу и годичные курсы механиков тракторов. Молодая Страна Советов в те годы уверенно набирала силу. Рождались новые заводы и фабрики, укреплялись, начинали полнокровную жизнь колхозы и совхозы. На полях гудели тракторы. Правда, было их мало, очень мало, да и те в большинстве случаев с заграничной маркой. И не было на селе человека, более уважаемого крестьянами, чем тракторист. Мечта сесть за руль трактора завладела и мною. И чтобы она стала явью, готов был, как говорится, своротить горы. А когда впервые проехал по селу на совхозном «Фордзоне», счастливее меня не было на земле человека.

Потом работа в техникуме механизации сельского хозяйства инструктором производственного обучения, заведующим учебными мастерскими, женитьба…

* * *

В жизни часто бывает так, что встретившийся на пути человек вдруг становится частицей тебя самого, оказывает определяющее влияние на твой характер. Да что там характер — на всю дальнейшую судьбу! Неутомимый в деле, тактичный в обращении, добрый в поступках, не навязчивый в советах, он входит в твое сердце и остается там навсегда. И сколько бы ты ни жил, где бы ты ни был, что бы ни делал, память о нем всегда с тобой.

Александр Иванович Шашкин преподавал в техникуме механику. Этот, тогда уже немолодой, очень эрудированный, знающий свое дело, умеющий находить контакт с учащимися человек пользовался непререкаемым авторитетом. Студенты любили его уроки, несмотря на всю сложность предмета, сотрудники видели в нем доброго и отзывчивого товарища.

А. И. Шашкин нередко заходил ко мне в мастерскую просто так, поговорить о том о сем. Он был интересным собеседником, многое знал и обо всем умел увлекательно рассказать. Я всегда с нетерпением ждал его прихода.

Однажды он зашел ко мне чем-то озабоченный. Сразу протянул сплошь увитую резьбой шпильку.

— Вот какая загадка: надо завернуть шпильку и при этом не помять резьбу. Как бы это сделать?

— Очень просто, — ответил я. — Надо навернуть гайку, потом контргайку, которая станет головкой своеобразного болта. И делу конец. Можно заворачивать как самый обыкновенный болт.

Шашкин удивленно и смущенно смотрел на меня. Странно? Да. Но факт: отлично зная сложнейшую теорию механики, он почти не имел практических навыков простой слесарной работы.

Мы долго беседовали в тот день. Он расспрашивал меня о работе, интересовался моими планами, а уходя, заметил:

— У вас есть опыт, практические знания, вам надо обязательно продолжать учебу. Если потребуется, я с удовольствием помогу.

В том же, 1931 году я поступил в Харьковский институт механизации и электрификации сельского хозяйства. Но и в годы учебы не забывал о родном совхозе. Все летние каникулы работал в поле, пахал землю, убирал хлеб.

Быстро пролетели годы учебы в институте… Быстро? Это теперь так кажется, а тогда они тянулись медленно — мы торопили время, хотелось быстрее на самостоятельную работу, руки тянулись к делу, которому было решено посвятить всю жизнь. Из института вышел с дипломом инженера, коммунистом и сразу окунулся с головой в работу. Обязанности заведующего учебной частью техникума механизации сельского хозяйства в Волчанске отнимали много сил и времени. К тому же вскоре меня избрали членом райкома партии, и много времени приходилось отдавать общественной и партийной работе. Но труд приносил удовлетворение, был в радость, и потому я не чувствовал усталости.