Хлеб - [21]

Что ж, отвоевывать пашню у леса — дело безусловно нужное. Но заметим, и дорогое. Один рубль, вложенный в расчистку, — это максимум сотка нового подзола, пока еще бесплодного. Рубль же, вложенный в удобрения, возвращается на лугах тем же летом прибавкой в 1,2–1,3 центнера кормовых единиц.

Разумеется, противники залужения правы в тех случаях, когда речь идет о многолюдных, хорошо оснащенных хозяйствах. При среднем по Вологодской области пахотном наделе колхозников в 6,1 гектара колебания весьма значительны — от 3 до 20 гектаров. Целесообразность создания долголетних культурных пастбищ растет вместе с наделом. Спору нет, гектар, занятый интенсивной культурой (кормовой свеклой, картофелем, гибридом брюквы с кормовой капустой), почти наверняка даст больше кормовых единиц, чем самая густая трава. Но нужно соразмерять благие намерения с людскими и техническими ресурсами.

Стоит сказать, что во всех областях луговодство в последние годы запущено. Ведь в числе тех семи с половиной миллионов гектаров, что за восемь лет выпали из производства, львиная доля приходится на сенокосы и пастбища. Сбор сена с естественных лугов не превышает семи центнеров с гектара, тогда как в 1937–1940 годах значительно большие площади давали в среднем по 9 — 10 центнеров сена. Расчеты Госплана Федерации показывают, что если довести заготовку сена до размеров сорокового года, то Россия на одной прибавке кормов может производить 9—10 миллионов тонн молока в год, то есть половину всего надоя 1964 года.

Запущенность луга обходится очень дорого. Колхозы и совхозы вынуждены были из года в год увеличивать посевы кормовых, вытесняя зерновые. Доля кормовых культур в полевых севооборотах возросла с довоенного времени почти втрое и достигла в шестьдесят третьем году 29,4 процента. За десять лет, начиная с пятьдесят третьего, посевная площадь Федерации возросла на 33,5 миллиона гектаров, но 21 миллион гектаров отдан под расширение посевов кормовых культур. Площадью трех Алтаев заплачено за равнодушие к лугу.

Конечно, не в одних пастбищах дело. Как бы ни плодородны были плантации трав, уровень производства знаменитого масла, состояние экономики колхозов будет зависеть от урожаев на пашне.

Зерновое хозяйство области сильно отстает. Достаточно сказать, что урожайность сейчас такая же, как и полвека назад: 7,5 центнера с гектара. Она никак не отвечает возможностям этой земли и климата. По 20–25 центнеров зерна собирает известный в области колхоз «Родина». Двадцать центнеров — обычный сбор на полях опытной станции. Учхоз «Молочное» производит на каждые сто гектаров пашни 61,7 тонны зерна — это втрое выше среднеобластного показателя. Впрочем, эти лучшие данные проигрывают от сравнения с уровнем зернового дела в Скандинавских странах. Применив плодосмен и минеральные удобрения (80 килограммов действующего вещества на гектар), фермеры Швеции довели средний урожай зерна до 30 центнеров (кстати, там и сборы клеверного сена высоки: 39–43 центнера в среднем по стране). Зерновых в посевах у шведов больше, чем в Вологодской области. Характерно, что скандинавы отдают предпочтение традиционным на севере ячменю и овсу. В Швеции им отводится 59 процентов площади зерновых, в Финляндии — 63 процента, Вологда же отдает им менее трети.

Одна из причин низкой урожайности — это известно всем — в тощей норме удобрений. Мы уже говорили, что гектар подзола в последнее время получал туков втрое меньше, чем гектар чернозема. Чтоб объяснить эту несуразицу, был рожден миф, будто почвы Нечерноземья худо окупают химикаты. К истинной агрохимической науке выдумка эта не имеет ровно никакого отношения. Основоположник «науки удобрять» Дмитрий Николаевич Прянишников еще тридцать пять лет назад опубликовал статью «Резервный миллиард (Химизация земледелия нечерноземной полосы)», где четко и ясно изложил свой взгляд на проблему, куда прежде всего направлять туки:

«Если прежде расширение наших посевов шло к югу и юго-востоку, в сторону земель, не требующих удобрения, то теперь наибольший интерес представляет другое направление в расширении культурной площади, связанное с новым фактором — химизацией земледелия.

…Дальше это продолжаться не может: в погоне за даровым плодородием мы оставили почти без культуры области, не знающие засухи, и не только заняли область сухого земледелия, но начинаем распахивать земли в областях, где земледелие является заведомо азартной игрой…

А если распахан уже весь чернозем, лежащий в полосе достаточного увлажнения, то нам теперь предстоит обратить внимание на тот климатический район и на те почвы, на которых Западная Европа исключительно построила свое интенсивное хозяйство, а именно: на нечернозем, не знающий засухи и способный при удобрении давать устойчивые урожаи датского типа, то есть 30 центнеров зерна с гектара…»

Удивительно современные слова! Можно только горевать, что целых три с половиной десятилетия им не придавалось значения.

Развивать производство зерна необходимо, без фуражной базы Вологодчине не поднять надои до нормального в этих местах уровня в три тонны на корову, Финляндией давно достигнутого. Но сейчас, если подходить с реальных позиций, нет никакого смысла вести в Вологодской области государственные заготовки зерна. Объемы закупок мизерны (нынче здесь продано государству меньше полутора миллионов пудов, столько обычно сдают два рядовых сибирских совхоза), но затраты на пшеницу и рожь велики. Товарность зерна мнимая. Какой резон заготавливать в Белозерском, скажем, районе 770 тонн хлеба, если только на питание его расходуют здесь 7900 тонн в год? Переключить здешнее зерновое хозяйство на обслуживание молочных ферм — значит сделать молоко гораздо более рентабельным. Да и разве может идти в сравнение качество северного зерна с бесспорными достоинствами масла «парижского», точней — вологодского?