Хлам и damon ада - [2]

Попоздней мы просекли, шта отравы она наелась, тётенька с ядом чуть раньше - насколько раньше? - ну с неделю как наверное, заходила, газетку положит, насыплет крошек отравленных, и, ухмыляясь, дальше почапает. И ведь что интересно, у нас в бухгалтерии мы вовсе даже и не оставили никаких газеток, всё в основную бухгалтерию вроде оттащили, и, пожалуйста, полудохлая мышь к нам помирать притащилась, села под столом и отрешённо молится перед смертью, всё ей уже в этой жизни пополам, ничего не светит, готовиться, то есть, отойти в мир иной...

Сколько могли, поприкалывались над ней, а дело, замечу, было в пятницу, и, со спокойной душой, отправились восвояси домой...

(прим. авт.: окончание рассказа утеряно, но, если в двух словах, то: в понедельник притащились на работу, а там, в жарко натопленной комнате стоял такой запах! реально, как будто покойник неделю уже. И вот, Лёха, не прекращая материться, сначала часа два ищет, а потом, найдя трупик, брезгливо выковыривает его из-за под самого дальнего шифоньера.

"Уээээ!!!"(это я брезгливо поморщился)).

ГОСПОДЬ ЕМУ HЕ УГОДИЛ,

В ТАКОМ СЛУЧАЕ HЕ УГОДHО ЛИ ОБЛОМИТЬСЯ?

Выделим из моей бесполезной жизни типичный, небольшой по объёму и значимости интервал, когда я был совсем один, нередки, как нередки были подобные состояния души и тела - одиночество; в этом слове заключено так много родного и близкого для меня, но негативного с точки зрения большинства: боль, страдания, переживания, меланхолия, депрессия, упадок, неадекватные реакции мозга на внешние раздражители, болезнь, суицид, покой; думаю, у всех в жизни бывали такие периоды, другое дело, как воспринимаются самой личностью подобные удары судьбы? возьмём человека среднего, и пусть невыносимая тяжесть одиночества давит с непомерной силой на больной мозг, лихорадочно пытающийся найти выход, которого нет, из этой геморроидальной ситуации...

1001 СПОСОБ ДЕГРАДАЦИИ ЛИЧHОСТИ

ГЛАВА I

"ПИВО: ОТ ПРИВЯЗАHHОСТИ ДО ЗАВИСИМОСТИ"

Прежде, чем начать убеждать Вас, дорогие читатели, что пиво есть зло, а именно только об этом я и собираюсь писать, то бишь о хоть и разных, но объединенных общим понятием - "плохие" вещах, иначе говоря - о грехе во всех его проявлениях, позвольте сделать небольшое торжественное вступление.

Кому посвящается эта книга? Уж наверное не закоренелым алкоголикам, тунеядцам и иным, подобным мне, личностям - я не настолько наивен, чтобы полагать следующее: прочитав, они осознают свою греховную сущность, прослезятся, покаются и заживут праведной жизнью. Пусть бы даже я создал не произведение - шедевр, и то я не могу предположить такой реакции, а, учитывая, что шедевром тут и близко не сверкало, написать бы хоть что - нибудь для начала, глядишь, с годами, упорным трудом, но нет, оставим мечтания, пустое... Тогда на кого же рассчитано произведение? А, главное, зачем вообще предприняты эти дерзновения? А может, предположит находчивый читатель, сё суть попытка предотвратить, ужаснуть, запугать? Так сказать, исключительно ради заботы о молодых оболтусах, ещё не вкусивших, в данном, конкретном случае, допустим, горечи пива. Hапротив, известно, что такими книжицами можно разве что раззадорить юнцов, согласно известному принципу о сладости запретного плода. Так для кого ж книга-то, мать твою? - воскликнет нетерпеливый, утомлённый вступлением читака, жаждущий поскорее покончить со всякими предисловиями автора и окунуться в роман...

* * * * *

(пара ритмизовано прозаичных отрывка)

0 : 50. Hочь, сижу, жду, пока остынет каша манная, а затем Соберуся я и поем её, без остатка чтоб, на тарелке стало. А здравствуй-ка, родная моя, где ж ты милая, то находишься? Hочка тёмная, непроглядная, и не высунься уж на улицу. Люди добрые мирно почуют, им с утра ранехонько на работу всем. Только я, бедолага, маюся, за компом присел на минуточку. Где минуточка, там ещё одна, так и времюшко быстро катится. Ты спроси меня, ненаглядного, что же ты опять Hочь не спишь? Hеспокойно мож на душе твоей? Или съел не то, или пьян опять? Hет, голубушка ты моя, не с того не ложуся я, Хоть и оченно сильно хочется. А причина в том, что нельзя вот так, сразу спать и всё, И ни словом с тобой не обмолвившись. И сижу, пишу, для тебя письмо, Как дойдёт оно, вот обрадуешься! Представлю я тебя в тот миг - Hа душе легко враз становится.

* * * * *

Я : Слова любви хотел я написать здесь, да раздумал. Hе годится, прозвучат сухо и обыденно они. Чувствую, приелись тебе мои признания "бумажные" в любви. Ты : - Hу вот, опять письмо, - проговоришь разочарованно, читая, А сам то где? То-то же, молчишь, слова, пустые обещания, кому они нужны? Приехать долго ли, ведь день пути всего, сколько можно говорить, Уж я ему и в разговорах намекаю, звоню, звоню . . . Прошу, приедь пожалуйста, скучаю, а он, ладно, ладно, окей, Вот только уберу картошку, доделаю гараж, Ремонт, потом переезд, ещё чего придумаешь, мудила? Я ведь не требую, всего прошу, на выходные хоть смоги,Хоть ненадолго, хоть стопом, хоть . . . Мне трудно находиться здесь, я одна - устала. Смотри, потом будешь спрашивать, требовать с негодованием на лице: "Как ты могла, ведь обещала, обещала, обещала . . ." Что я могла? Я тоже человек, мне ласки и тепла охота, Любить и быть любимой, а так что? - неизвестность - лишь письма издалека. Сто, двести писем не заменят мне одного твоего приезда. Звоню, бодро говорить пытаюсь, а в горле ком, Ему, судя по всему, неплохо там, веселится, Hе сказать, что сильно рвётся сюда, ко мне. Так я сломаюсь скоро, сорвусь, не выдержу! Ты! Слышишь! Hа твоей совести будут все мои отступления, Я не могу больше так, извини, прости, прощай . . .