Хижина пастыря - [22]
Они находились намного дальше, чем казалось. Вроде бы забор. Хотя нет. По форме шероховатые валуны напоминали головастиков с головой-завитушкой и длинным хвостом. Выглядели они очень странно. В высоту едва доходили человеку до пояса.
Прежде чем покинуть укрытие, я еще раз хорошенько оглядел озеро. Никого, точно. Лишь камни торчат да воздух дрожит. Я немного подождал, чтобы успокоиться. Да уж, успокоишься тут, когда от кучки валунов крышу сносит…
Ладно, нужно идти. Я глотнул из бутыли и отметил, какой легкой она стала. Похоже, меня ждал не самый приятный путь домой. Я побрел обратно по своим следам.
На полдороге к берегу вдруг обратил внимание на странность. Рисунок следа изменился. Надо же. И форма ботинка другая… Это не мои отпечатки! Твою ж мать! Меня словно в челюсть ударили.
Я упал на четвереньки, присмотрелся. Никаких сомнений – отпечатки чужие. Ах ты ж мать твою! Я встал, огляделся вокруг – медленно и осторожно. Затем вернулся к каменной штуковине и увидел еще одну цепочку следов. Эти отпечатки совпали с моими – я проверил, поставив в один из них ногу. Все правильно, мои следы тянулись от полоски деревьев вдалеке. А вот вторая дорожка, по которой я ошибочно зашагал к берегу… Она исчезала севернее, теперь-то было заметно. Следы оставлены не час и не два назад, но они свежие. Настолько свежие, что у меня волосы встали дыбом. Теперь даже эвкалипты не казались надежным укрытием.
Я злился – опять делать крюк! До дома и так расстояние приличное. Но я нигде не смогу чувствовать себя спокойно, раз здесь есть люди. Нужно выяснить, кто они, сколько их и какого черта они тут делают. Выбора нет.
Я брел по следам примерно с полчаса. Они вышли на берег возле низких утесов из такого же зеленоватого темного камня, как и на озере. Дальше опять потянулись на север сквозь соляные кусты вдоль озера. Земля стала каменистой, я потерял след, и тут впереди мелькнуло что-то серебристое. Я поднес к глазам бинокль и увидел отблеск – ветровое стекло на машине, кажется.
Я шарахнулся от озера к казуаринам и акации, которые давали хоть какую-то защиту.
С востока подул ветерок. А может, я его только сейчас заметил из-за шума деревьев. Я периодически высовывался из укрытия и тайком наблюдал за серебристыми отблесками, они вспыхивали все чаще. Постепенно я разглядел мельницу. За ней, в уютной эвкалиптовой рощице, сверкала железная крыша, от которой отражалось вечернее солнце.
Мельница – это, наверное, хорошо. Дом – вряд ли. Оставалось надеяться, что он пуст. Отсюда я не мог рассмотреть, даже в бинокль. Нужно было решать, что делать, но соображал я туго. Ноги тряслись. В голове стоял туман.
Я метнулся назад в укрытие, сбросил поклажу и выпил последнюю воду. Если на мельнице нет воды, мне конец. Я погрыз мяса, но его полностью облепила соль, и пить захотелось еще сильнее. Я дал себе немного времени – пока дрожь в теле прекратится. Опять надел рюкзак и стал осторожно пробираться к мельнице. Когда унюхал дым, чуть не выругался. Подумал – ну вот, мне точно крышка.
Потом мысленно приказал – возьми себя в руки, твою налево, и успокойся. Первым делом надо раздобыть воду. Все остальное – например, полное изменение планов, – подождет. Я отступил назад, решил зайти с другой стороны, поискать обзор получше.
Прокрался на север и повернул к мельнице со стороны кряжа. Теперь ветер дул мне в лицо, а солнце светило в спину. Скоро я оказался так близко, что смог определить – горит пустынная сосна. Этот запах ни с чем не спутаешь.
Чуть дальше я наткнулся на укатанную грунтовую дорогу. Двинул по ней, повернул. Она вела мимо ямы, где валялись мусор, искореженные консервные банки, мотки старой проволоки, сломанные стулья и водный бак, дырявый, точно сетка от мух. В канаве застыл древний «лендкрузер», разобранный до основания. Я заглянул в салон, стая мух в нем закопошилась и показала мне кучу костей. На верхних еще имелось высохшее мясо.
Я аккуратно отступил, чтобы ничем не звякнуть, и тут заметил следы колес. Что-то ездило в этот лагерь и из него, и недавно, вот только шины были без рисунка, и опознать их я не смог. Занервничал еще сильней. Я по-прежнему шел вдоль дороги, но оставался под акацией и казуаринами, низко пригибался и постоянно замирал, проверял обстановку. За мульгой промелькнула серая железная крыша. Я лег на живот и подполз как можно ближе, под мимозу. Порадовался тому, что надел свою вонючую жаркую куртку камуфляжной расцветки. Лишь бы только здесь собаки не оказалось. Я осторожно положил рядом «браунинг» и взялся за бинокль. Рюкзак при каждом движении, даже крошечном, цеплялся за ветви, и те шелестели. Я медленно и тихо вывернулся из него. И наконец рассмотрел все как следует.
Увидел хижину из рифленого железа. Она была не намного больше моей лачуги, но построена лучше. Имела двускатную крышу с коньком, ливнеотводами и добротным жестяным дымоходом. В тени веранды стояло два кресла. Похоже, из того самого разобранного «лендкрузера». По одну сторону от кресел находилась распахнутая дверь, по другую – окно с открытыми ставнями. Вдоль оставшейся части передней стены красовались металлические бочки, ржавые инструменты и веревка. Плюс тачка.
Джорджи Ютленд под сорок, профессию медсестры и романтические мечты о родственной душе она променяла на тихую жизнь домохозяйки в рыбацком поселке на западном побережье Австралии. Ночи напролет, пока домашние спят, она сидит в Интернете и тихо спивается. Но внезапно в ее судьбу входит Лютер Фокс – браконьер, бывший музыкант, одинокая душа. Изгой.Действие этого романа с подлинно приключенческим сюжетом разворачивается на фоне удивительных пейзажей Австралии, жесткий реалистический стиль автора удачно подчеркивает драматизм повествования.Роман австралийского писателя Тима Уинтона (р.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
На краю Леса жили люди Девяти деревень. Жили так, как жили до них веками их предки, представители удивительного народа ибо, и почитали своих причудливых, по-человечески капризных богов и строгих, но добрых духов. Исполняли обряды, на взгляд чужеземцев – странные и жестокие. Воевали, мирились, растили детей. Трудились на полях и собирали урожай. Пили домашнее пальмовое вино и веселились на праздниках. А потом пришли европейцы – с намерением научить «черных дикарей» жить, как белые, верить, как белые, и растить детей, как белые.
Роман «Услышанные молитвы» Капоте начал писать еще в 1958 году, но, к сожалению, не завершил задуманного. Опубликованные фрагменты скандальной книги стоили писателю немало – он потерял многих друзей, когда те узнали себя и других знаменитостей в героях этого романа с ключом.Под блистательным, циничным и остроумным пером Капоте буквально оживает мир американской богемы – мир огромных денег, пресыщенности и сексуальной вседозволенности. Мир, в который равно стремятся и денежные мешки, и представители европейской аристократии, и амбициозные юноши и девушки без гроша за душой, готовые на все, чтобы пробить себе путь к софитам и красным дорожкам.В сборник также вошли автобиографические рассказы о детстве Капоте в Алабаме: «Вспоминая Рождество», «Однажды в Рождество» и «Незваный гость».
Роман молодой писательницы, в котором она откровенно рассказала о своем детстве и трагической первой любви, вызвал жаркие дискуссии и стал одним из главных культурных событий восьмидесятых. Детство и юность Дженет проходят в атмосфере бесконечных проповедей, религиозных праздников и душеспасительных бесед. Девочка с увлечением принимает участие в миссионерской деятельности общины, однако невольно отмечает, что ее «добродетельные» родители и соседи весьма своеобразно трактуют учение Христа. С каждым днем ей все труднее мириться с лицемерием и ханжеством, процветающими в ее окружении.
Рохинтон Мистри (р. 1952 г.) — известный канадский писатель индийского происхождения, лауреат нескольких престижных национальных и международных литературных премий, номинант на Букеровскую премию. Его произведения переведены на множество языков, а роман «Хрупкое равновесие», впервые опубликованный в 1995 году, в 2003 году был включен в список двухсот лучших книг всех времен и народов по версии Би-би-си. …Индия 1975 года — в период чрезвычайного положения, введенного Индирой Ганди. Индия — раздираемая межкастовыми, межрелигиозными и межнациональными распрями, пестрая, точно лоскутное покрывало, которое шьет из обрезков ткани молодая вдова Дина Далал, приютившая в своем доме студента и двух бедных портных из касты неприкасаемых.