Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов - [45]

Коль скоро Маркозов, двигаясь с кавалериею от Игды к Орта-кую, убедился, что все расчеты его относительно величины безводного пространства к пределам хивинского оазиса неверны, когда оказалось невозможными при средствах имевшихся в отряде, поднять запас воды в размере крайней необходимости, то он и решился идти назад в Красноводск Это решение в его положении было единственно возможное, наиболее разумное и необходимое, и потому должна быть поставлена в заслугу ему. Другой на его месте быть может, предположил бы наглядно доказать невозможность дальнейшего наступления и для этого пожертвовал бы жизнь многих людей; полковник же Маркозов, принимая столь тяжкое для него решение, действовал вне всякого личного расчета и руководствовался только убеждением, основанным на внушениях долга, совести и чести.

Как оказалось в последствии, по рекогносцировке генерального штаба подполковника Скобелева, расстояние от Змукшира до колодцев Нефес-кули[139] около 290 верст. На всем этом протяжении встречаются колодцы Чагыл, Кизыл-чакыр, Нефес-кули и Якедже, и то необильные водою, и два безводных перехода в 78 и 151 верст. Если положить, что отряд мог бы на этих переходах двигаться без дневок по 30 верст в сутки, то на переход от Кизыл-чакыра до Нефес-кули пришлось бы употребить 5 дней. Но так как вода в жаркое время весьма скоро испаряется, то даже при значительном ее запасе, отряд мог бы на этих переходах быть поставлен в безвыходное положение. Таким образом очевидно, что дорога от колодцев Игды к Змукширу, в жаркое время и при данном положении колодцев, не может считаться проходимою для значительного отряда, как бы обильно и соответственно потребностям ни было его снаряжение и в какой бы степени ни были до того сбережены силы людей.

Когда в Тифлисе были получены результаты рекогносцировки Скобелева, то главнокомандующий в приказе своем благодарил начальника отряда за принятое им разумное решение отступить к Красноводску. «Вполне убеждаясь таким образом, говорилось в том приказе[140], что отступление означенного отряда с половины пути обратно в Красноводск ни в каком случае не может быть поставлено в вину полковнику Маркозову; напротив, обращая внимание на то, что принятием решения повернуть отряд назад в такое время, когда неизбежность возвращения не успела еще фактически выявиться ни для войск, ни вообще для лиц, издали следивших за успехом движения, — названный штаб-офицер обнаружил похвальную предусмотрительность и готовность, с полным самопожертвованием, принять на себя тяжелую ответственность, в видах исполнения долга и государственной пользы, — я считаю справедливым объявить в особенности полковнику Маркозову мою искреннюю благодарность за объясненное выше решение, чрез которое избавлен был красноводский отряд от тяжких и бесполезных потерь, неизбежно предстоявших ему в случае продолжения наступления еще хотя на несколько переходов, и сохранены были доблестные войска, отряд составлявшие, для дальнейшей службы государю и отечеству».

Подводя итоги сказанному, мы должны придти к заключению, что из поименованных причин, которые в большей или меньшей степени влияли на исход неудачи красноводского отряда, нижеследующие были главными:

1) Неполнота и необстоятельность сведений о свойствах страны, о климатических ее условиях и о пути, по которому предстояло движение отряда. Неимение достаточно верных сведений о предстоявших препятствиях обусловливало в свою очередь и неверность расчета средств для их преодоления (водоподъемные средства).

2) Ошибка в оценке возможности движения отряда по безводному пространству на основании сведений о прохождении его караванами.

и 3) Враждебные отношения к нам туземцев, как причина условная, повлиявшая быть может на то, что отряд при выступлении не был снаряжен и снабжен, как было бы желательно для такого сложного движения, как поход на Хиву.

Было уже сказано, что принятое Маркозовым под Бала-ишемом решение отступить к Красноводску представлялось единственно возможным. Когда о возвращении красноводского отряда сделалось всем известным, то некоторые выражали мнение, что Маркозову с Узбоя следовало повернуть на сарыкамышскую дорогу, для дальнейшего по ней движения к Хиве; другие же говорили, что ему следовало от Игды повернуть на Динар и следовать в ахал-текинский оазис, дабы тем замаскировать свою неудачу пред кочевниками. Ни на Сарыкамыш, ни в Ахал-теке Маркозов повернуть не мог.

Между ортакуинским и сарыкамышским путями существует связь посредством следующих колодцев: от Джамала на Узбое:

1) Колодцы Коимат, около 40 верст. Хотя воды в колодцах немного, но ее легко добывать, так как рыть приходится не глубоко.

2) Колодцы Караиман, 30 часов пути. Воды достаточно, и

3) Колодцы Дахли (на сарыкамышском пути), 30 часов ходу.

От Дахли можно идти чрез Казахли к Узун-кую (75 верст) и далее к кол. Декча (116 в.). Но Маркозов, как сказано, имел сведение, что Узун-кую засыпан. Таким образом здесь безводный переход простирался до 195 верст.

Относительно поворота в Ахал-теке можно сказать следующее. Красноводский отряд, при выступлении из Чекишляра, имел продовольствия для людей на 2 месяца и 12 дней а фуража для лошадей только по 9 мая. Так как передовые эшелоны выступили 19 и 20 марта, то 22 апреля, когда решено было повернуть назад, в отряде оставалось продовольствия для людей на 42 дня, по 1 1/2 фунта сухарей в сутки на человека, а фуража для лошадей на 17 дней, в размере по 5 фунтов ячменя на лошадь в сутки. Следовательно, фуража доставало только чтобы возвратиться в Красноводск не говоря уже про то, что по состоянию конницы, она не могла совершить что либо кроме возвращения к берегу моря. Если бы Маркозов пошел в текинский оазис с одною пехотою и артиллериею, то от Игды до Динара он должен бы был преодолеть безводный переход в 93 версты по глубоким пескам, когда люди и артиллерийские лошади уже были сильно утомлены. Быть может, на этом переходе пришлось бы потерять большую часть верблюдов, всех лошадей и даже самые орудия закопать. Как бы тогда отряд возвратился в Красноводск? В Ахал-теке невозможно было оставаться долее двух недель, и отряд точно также должен бы был возвратиться в Красноводск. Подвезти же довольствие из этого последнего пункта к отряду не было возможности, по неимению перевозочных средств. Наконец, Маркозов не признавал надобности и цели в подобном маневрировании. Отвлечение юмудов и текинцев от содействия Хиве казалось ему достигнутым чрез исполненное до Игды движение; не видя же возможности дойти до предположенной цели, т. е. до пределов Хивы, он счел главною своею обязанностью сберечь вверенные ему войска и не подвергать их напрасным мукам. В этом отношении нельзя не высказать полного одобрения сделанных им распоряжений.