Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов - [43]

По прекращении перевозки верблюдов и довольствия в Киндерли, приступили к отправлению войск на западный берег Каспия, в числе 10 рот пехоты, 4 сотен кавалерии и 22 орудий. Перевозка этих войск, начавшаяся 11 июня, окончилась 22 числа того же месяца. В Красноводске оставлены гарнизоном: три роты ширванского полка, 30 казаков и четыре полевые пушки без лошадей.

По общему плану кампании, против Хивы направлялось несколько колонн, причем каждая из них была столь сильного состава, что одна могла выполнить цель экспедиции. Следовательно, план этот в самом себе заключал предположение о возможности неудачи для той или другой из двинутых к Хиве колонн. Из всех отрядов, посланных на Хиву, не дошел один только красноводский, полковника Маркозова.

Припоминая все рассказанное об этом отряде, дело его представляется в следующем виде. Ломакин обещает собрать для него 3,000 верблюдов. Приказание о сборе этих верблюдов идет до Мангишлака целых две недели и получается там 19 января. Верблюды должны быть у Карабугаза 15 февраля и не позже 1 марта. Но получив приказание о сборе их 19 января, Ломакин имел в своем распоряжении целый месяц и 12 дней, а чтобы собрать верблюдов и доставить их к Карабугазу надо два месяца. Следовательно, распоряжение запоздало. В то же время Маркозов ведет переговоры с туркменами о доставки ему верблюдов за деньги, но не теряет надежды и на Мангишлак; в Красноводске деятельно приготовляют вьюки для отряда на тот случай, если с Мангишлака верблюды будут доставлены, то чтобы тогда весь отряд из Чекишляра перевезти в Красноводск и, приняв там готовые тюки, выступить. Переговоры с туркменами не приводят ни к каким результатам. На Мангишлаке население взволновалось и верблюдов оттуда ждать нечего. С известием об этом Ломакин посылает четыре донесения: два из них, везшиеся на косовых лодках, не дошли; из нарочных, посланных сухим путем, один ждет в Киндерли шкуны 8 дней и уходит как раз в тот день, когда шкуна прибывает в этот залив; а другой приходит в Красноводск, но только 14 февраля. Здесь его держат два дня; парового судна не имеется; его отправляют на туркменской рыбачьей лодке, которая приходит в Чекишляр 24 февраля. В Чекишляре Маркозова нет — он на Ашур-аде. 25 февраля он приезжает к отряду и получает донесение Ломакина. Уже пора выступать: начало марта. Но с чем выступить? Верблюдов нет. Остается одно: поскорее перейти чрез Атрек и там добыть силою верблюдов. Но уже множество кочевников перешло на правый берег Атрека и удалилось в пустыню, да и дома надо многое готовить к походу: починиться, сделать бочонки, выгружать суда, принимать походное довольствие и вязать вьюки. Отряд выступает за Атрек и возвращается в Чекишляр чрез две недели. Верблюды добыты, но весьма плохого качества. Теперь скорее надо уходить, потому что верст на 20 вокруг Чекишляра не осталось ни одной былинки; верблюдам есть нечего; они начинают падать. Новое затруднение: на добытых верблюдах нет седел. Надо их делать. Проходит еще несколько дней, и первый эшелон наконец выступает. Приезжает полковник Золотарев; отдает приказание 8-ми ширванским ротам с четырехмесячным довольствием, готовиться к выступлению в мангишлакский отряд. Новая работа: до сих пор только выгружали суда, а теперь стали их и нагружать, и выгружать; до судов несколько верст, а восточный ветер, как нарочно непрерывно дует.

Как видно из изложенного, с самого начала 1873 года обстоятельства не благоприятствовали Маркозову; с своей стороны он сделал все, что только возможно было сделать. — «Я чувствую, как вам должно быть прискорбно видеть, что все ваши расчеты и надежды относительно приобретения верблюдов не оправдались, писал Маркозову князь Святополк-Мирский, по получении известия от бакинского вице-губернатора о том, что Красноводский отряд не добыл верблюдов: но вы не должны слишком поддаваться огорчению, утешая себя тем, что все возможное было вами сделано. В деле войны неудачи неизбежны и успех не всегда способствует способностям знаниям и трудам, употребленным для его достижения. Что же до меня касается, то опыт жизни давно меня научил судить о людях и их поступках по их побуждениям и сопровождавшим их обстоятельствам, а не по их последствиям»[137].

Маркозов в 1873 году, как и в предшествовавшие годы, выказал необыкновенную энергию. Другой на его месте, получив известие о том, что Ломакин обещал непременно доставить в Красноводск 3,000 верблюдов, что кавказское начальство придает важное и первостепенное значение обеспечению отряда верблюдами с Мангишлака и что для того, чтобы вполне гарантировать успех этой операции, командируется на полуостров с особыми инструкциями полковник Филипов, ждал бы обещанных верблюдов. Но известие о неудаче, постигшей Ломакина, вызывает в нем новую энергию: он решается прибегнуть к самому крайнему средству, чтобы добыть верблюдов — переходит не только Атрек, но и Гюрген, и добывает себе перевозочные средства. Но уже было поздно, конец марта. Не смотря однако на это обстоятельство, Маркозов, постоянно заявлявший еще с конца 1872 года о том, что выступив позже начала марта, он рискует не дойти до Хивы, все-таки выступает в поход — и терпит неудачу.