Хит-парад в Нэшвилле - [37]

— Кого вы вызываете?

Этот колокол звонит по тебе, дурень!

Воспользовавшись растерянностью часового, Болан стремительно скользнул к дереву.

И человек на левом угловом посту так и не дождался ответа.

Болан оставил его там, где он умер, и поспешил дальше. Радиостанция оказалась подарком судьбы: приемники всех охранников были настроены на одну частоту, а передатчик был у Болана. Когда он нажимал на кнопку вызова, зуммер звучал одновременно у всех. И он успел очистить от противника весь левый фланг, прежде чем оставшиеся в живых начали жаловаться.

— Что за игры с радио, черт побери?!

— Хенни! Кто-нибудь видел Хенни?

— Он прошел здесь пару минут назад.

— Прекратите трепаться! Всем заткнуться! — Болан сразу узнал этот хриплый голос.

— Кто-то играется с рацией, Горди, или попал в беду.

— Немедленно проверь, Хенни! Дай ответ, что понял!

Удавка пропела и «сняла» еще одного бандита.

— Хенни! Если ты меня слышишь, сделай выстрел!

Огромный серебристый «отомаг» громыхнул в ночи и отправил в вечность часового, выставленного на правом фланге в сорока ярдах от дома.

Из тени, вытянув шею, чтобы лучше видеть, вышел другой головорез с автоматом наготове. Оглушающий гром прогремел снова, и другая шестнадцатиграммовая пуля в клочья разнесла «журавлиную» шею.

— Это не Хенни! Всем...

Свет в хижине погас.

В темноте метались люди, охваченные внезапной паникой. И Болан двигался среди них и с ними. Он добежал до крыльца, перепрыгнул через перила и мягко приземлился на скрипучие доски. Число жертв достигло семи. И он знал, что оставшиеся три бойца внешней охраны находились между хижиной и подъездной дорогой.

И сейчас они двигались сюда.

Мафиози медленно, пытаясь сохранить достоинство, отходили назад, настороженно вглядываясь в темноту и обмениваясь сигналами, чтобы, не дай Бог, не перестрелять друг друга.

Внутри хижины стояла мертвая тишина. Ни звука, ни движения. И Болан сделал вывод, что внутри мало людей. Возможно, всего двое — один, привязанный к кровати, а другой...

Он подождал, пока оставшиеся охранники не вышли на расчищенное место перед хижиной. Их действительно было трое. Один с автоматом. Палач прикончил его первым: громовой выстрел разнес вдребезги голову. Осколки костей, слякоть мозгов и кровь показались черными в лунном свете. Мак мгновенно перенес огонь на две другие цели. Оба обреза выпалили почти одновременно, послав пули Бог знает куда, но определенно не в сторону хижины. Сами стрелявшие вряд ли знали, в кого целились.

Было десять и не стало десяти.

Так что же теперь, паршивец Горди?

Болан вставил новую обойму в «отомаг» и пинком распахнул дверь. Навстречу ему бабахнул выстрел, и пуля просвистела мимо, едва не задев Болана, отпрянувшего за дверной косяк.

Он крикнул:

— Выходи, Горди!

— Кто там?

— А ты еще не догадался?

Последовала минутная тишина, затем Горди сплюнул на пол и проворчал:

— И все-таки я ненавижу твой сраный город!

Болан усмехнулся:

— Так же, как и я твой.

Он швырнул пустую обойму «отомага» в окно. В ответ рявкнул обрез, и заряд крупной картечи полностью вынес окно из рамы.

— Ты все еще здесь, Омега? — спросил Горди.

— А как же!

— Зачем ты это делаешь?

— Ты позвал меня, парень.

— Черта с два! Я просто стараюсь заработать на жизнь.

— Ты перестарался, Горди. Следовало бы быть умнее.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское, не так ли?

— Может быть. Хочешь рискнуть еще раз?

Даже голос Горди был похож на голос Лу Костелло, когда он спросил:

— У меня есть выбор?

— Увы, нет. Я пришел по твою душу, Горди.

— Черт бы тебя побрал! Думаешь, я не знал этого с самого начала? Ну что ж. Тогда приди и возьми ее, козел!

— Это твое последнее слово?

— Безусловно.

За время разговора Горди не сменил положения, и сейчас Болан достаточно хорошо представлял, из какой точки пространства доносился его голос. Он только молился Богу, чтобы Маззарелли был там один.

Мак решил проверить свою догадку.

— Ник попросил сначала поцеловать тебя, потому что я сказал ему, что ты ужасно безобразен.

— Ник...

Болан так никогда и не узнал, что думал «Безумец» Горди о Нике Копе в последний миг своей жизни. Едва тот открыл рот, как Мак нырнул в зияющий просвет окна и плашмя шлепнулся на пол, выставив вперед руку с пистолетом.

Две вспышки молнией осветили комнату. Одна из картечин из обреза Горди прошла почти рядом с дулом «отомага», а тяжелая пуля 44-го калибра угодила прямо в лицо Маззарелли, и он опрокинулся на спину, обливаясь кровью, пульсирующим фонтаном бьющей из разорванных вен.

Болан лежал, уткнувшись лицом в пол и тяжело дыша. Прислушиваясь к боли, он пытался определить, насколько серьезно его ранение.

Из глубины хижины донесся голос, слабый, как свет свечи в кромешной тьме.

— Это ты, сержант?

— Я.

— Ты в порядке?

— Да. А ты?

— О, они мне здесь устроили роскошный отдых! Променад во дворе дважды в день и... Где Смайли?

— С ней все нормально, Карл.

— Слава Богу! Ну что, ты так и будешь лежать под окном или продолжишь операцию по извлечению меня из дерьма?

— Собираюсь лежать, а ты?

— У меня нет выбора.

— Угу...

— Я связан, черт бы меня побрал!

Мак ощупал левое бедро. Черный комбинезон был разорван, из дыры виднелось кровавое мясо. Ничего серьезного, но еще бы на сантиметр правее и...