Хищник - [79]

Неожиданно Калхаун расхохотался. По крайней мере, Крис расценил этот лающий звук именно как смех.

— Изволите шутить? Я прослужил банку двадцать шесть лет, а правление за шесть месяцев до моего пятидесятилетнего юбилея прислало мне уведомление об увольнении. Как вы думаете, у меня есть возможность найти новую работу в таком возрасте?

Крис едва заметно усмехнулся. Что поделаешь? Ирония судьбы. Сам-то Калхаун был большим любителем увольнять людей. Он даже возвёл это в ранг своей деловой философии. Уж если кто и заслужил от судьбы хороший пинок, так это был именно Калхаун.

— Ладно. Я вам все расскажу, — сказал, отсмеявшись, или, вернее, отлаяв своё, Калхаун. — Дело было так: после экзамена по матучету мы решили провести тестирование всех американских слушателей на наркотики. Положительный результат был зафиксирован только у одного слушателя — Алекса Леброна. Я потребовал его отчисления на следующий же день, но главный менеджер по закладным Том Рисман не желал даже слышать об этом. Тогда я предложил Алексу выдать нам тех, кто снабжал его наркотиками, и дал ему на размышление два дня — уик-энд. Вы, наверное, знаете, что у Алекса была смертельно больна мать, он наделал уйму долгов — и это не считая выплат по медицинской страховке? Другими словами, хорошая работа была ему необходима. Кроме того, парень знал, что, если мы предадим гласности порочащие его сведения, это непременно отразится на состоянии его матери. Короче говоря, я считал, что припёр его к стенке. Он сам очень просил администрацию курсов держать дело в тайне. — Калхаун криво улыбнулся. — Я перестарался. Сказал, что сделаю его проступок достоянием средств массовой информации, я был уверен, что он заговорит.

— А вы не боялись подмочить репутацию «Блумфилд Вайса»?

— Нет — и в этом всё дело. Банк и так был замазан: пресса считала, что кое-какие наши агенты распространяют не только ценные бумаги, но и наркотики. Другими словами, «Блумфилд Вайс» должен был как-то реабилитироваться.

— И кто же снабжал наркотиками Алекса?

Калхаун вздохнул:

— Мы так об этом и не узнали. Алекс утонул. Это было в тот самый уик-энд, который я дал ему на размышление.

— Но вы хотя бы приблизительно знаете, кто это мог быть? Быть может, кто-нибудь из «Блумфилд Вайса»?

— Это мог быть кто угодно. От привратника из дома, где он жил, до любого из его приятелей, включая ведущего менеджера Тома Рисмана. Но мне почему-то кажется, что привратник сразу бы раскололся, узнай он про такое дело.

Крис кивнул и спросил:

— Вы проводили собственное расследование?

— Нет, конечно, — сказал Калхаун. — Как только мы узнали о том, что Алекс утонул, мы сразу же постарались замять дело. Тем более к расследованию сразу же подключилась полиция.

— Да, помнится, полицейские задавали нам множество вопросов.

Калхаун хмыкнул:

— А знаете почему? Они вам не верили. Нам пришлось как следует на них надавить, чтобы замять дело.

— И как же вам это удалось?

— Это было не в моей компетенции, — сказал Калхаун, — и происходило на очень высоком уровне. Но так уж вышло, что полицейские сначала задавали всем вопросы, а потом вдруг перестали их задавать.

«И слава Создателю», — подумал Крис.

— Ещё мне хотелось бы узнать результаты психологического тестирования, которое вы устраивали.

— Психологическое тестирование — штука полезная. Помогает раскрыть личность студента. Выяснить прежде всего, кто они такие — как говорится, рядовые игроки команды или, к примеру, неформальные лидеры группы, — ну и так далее… К чему скрывать, нам в «Блумфилд Вайсе» нужны были сильные личности, победители, которые со временем пришли бы к руководству банка и обеспечили его процветание.

— Скажите, эти тесты позволяли отличить тех, кого вы называете сильными личностями, от просто психически неполноценных людей — психопатов или маньяков?

— Это сложный вопрос. Как известно, психические отклонения есть у всех. Надеюсь, вы не станете отрицать, что чем талантливее человек, тем больше у него отклонений от так называемой общепринятой нормы? Иногда такие отклонения выглядят весьма подозрительно. Но нас личные проблемы слушателей не интересовали. Нас волновал только один вопрос: как слушатели проявят себя в работе?

— А как насчёт Стиви Матцли?

— Обыкновенное исключение из правила. Как работник, он проявил себя великолепно. Пока его не уволили.

— Но потом, если мне не изменяет память, он кого-то изнасиловал?

Калхаун недоуменно посмотрел на Криса.

— Неужели я виноват ещё и в этом?

— Разве тесты не давали прямое указание на степень агрессивности того или иного слушателя?

— Кто вам об этом сказал? — бросил Калхаун.

Крис пожал плечами:

— Слухами земля полнится.

Калхаун вздохнул:

— Если рассматривать дело предвзято, можно, пожалуй, прийти и к такому выводу. Но в психиатрии почти не бывает однозначных оценок.

— Наверное, так оно и есть, — поспешил согласиться Крис, опасаясь вызвать неудовольствие Калхауна. Ему предстояло узнать у него ещё одну важную вещь. — Тест выявил ещё кого-нибудь с отклонениями, аналогичными Матцли?

— Я этого не помню, — сказал Калхаун.

— Быть может, кто-то из тех, кто находился на яхте в ту роковую ночь? — спросил Крис. — Алекс, например?