Хищник и озорница - [36]

Не сводя с Дженнифер глаз, Мартин помог ей подняться и взял за руку, чтобы отвести домой свою женщину.

Желание Дженнифер поскорее вернуться домой не уступало желанию Мартина. Признавшись в своих беспричинных страхах, облегчив душу, она поняла, насколько они мелки и беспочвенны. То, что он не высмеял ее чувства, не отмахнулся от них, как это обычно делали родители, позволило Дженнифер отстраниться от ситуации и взглянуть на нее по-новому, другими глазами.

Итак, ничего страшного не произошло. Просто у нее слишком богатое воображение, а тут еще новая работа, знакомство с Мартином… Если даже тот незнакомец действительно следил за ней, то теперь у нее есть Мартин. На него можно положиться. Пару лет назад, когда по штату прокатилась волна изнасилований, Дженнифер прошла обучение на курсах самообороны, так что теперь она сумеет постоять за себя. Все будет в порядке.

Надо избавиться от посторонних мыслей и сконцентрироваться на Мартине. Ей хотелось поскорее оказаться наедине с ним. Очевидно, того же хотел и он, потому что, пока они возвращались в особняк, ни на секунду не выпустил руки Дженнифер из своей. Оба молчали, но каждый ощущал близость другого, каждый знал, чего они хотят.

На смену вечеру пришла ночь, от океана повеяло прохладой, и на улицы высыпали сотни людей, привлеченные возможностью вдохнуть свежего воздуха. Но Мартин и Дженнифер оставались вне воцарившейся атмосферы веселья, словно отгороженные от нее неким защитным полем, генерируемым их мыслями и желаниями. Держась за руки, они прошли по дорожке, поднялись по ступенькам к двери, и лишь тогда их пальцы расстались.

Зная, что ей предстоит ступить на совершенно незнакомую территорию, Дженнифер убеждала себя в необходимости этого шага и в своей способности не упустить из виду главную цель. Адреналин горячил кровь, натягивал до предела нервы и обострял ощущения. Прежде она никогда не понимала отца, бросавшегося из одной авантюры в другую, но теперь Дженнифер казалось, что, возможно, он испытывал нечто подобное.

Вероятно, тихая и размеренная жизнь, заранее распланированная, как экскурсия по давно известному маршруту, тяготила и угнетала его. Возможно, он становился самим собой лишь тогда, когда ловил кураж, впадал в то особое состояние, которое позволяет человеку проявить все свои способности, пройти по проволоке над бездной.

Дженнифер по-новому воспринимала Мартина. Мысли о нем не только возбуждали ее сексуально, не только порождали эротические фантазии и желания, но и наполняли энергией. И все же, наслаждаясь вызываемыми им ощущениями, Дженнифер не могла полностью избавиться от страха. В Мартине была сила, способная сорвать защитный панцирь уверенности, определенности и психологической стабильности. Мартин мог разрушить все те барьеры и опоры, которые Дженнифер возвела после смерти родителей, и снова превратить ее в уязвимую, беззащитную женщину, в легкую добычу для любого, кто не обещает ни надежности, ни устойчивости и долгих отношений, ни преданности.

Но в отличие от родителей, являвшихся в жизни Дженнифер, как и в жизни любого другого человека, постоянным и неизбежным фактором, Мартин был фактором временным. Зная об этом, она не могла рассчитывать на какие-то долговременные обязательства или испытывать боль от расставания.

Убеждая себя в этом, Дженнифер тем не менее признавала, что и сама не верит в возможность легкого разрыва.

— Мы дома, — сказал Мартин, открывая дверь и пропуская свою спутницу в холл.

Дженнифер провела языком по сухим губам, подняла голову и встретила его пристальный, тяжелый от желания взгляд. Мартин хотел ее. Огонь, горевший в глубине темно-синих глаз, не оставлял в этом никакого сомнения.

— Куда? — коротко спросил Мартин.

Важный вопрос, подумала Дженнифер. Он спрашивает, где именно я хотела бы заняться любовью. Ее взгляд скользнул по холлу, задержался на ведущей наверх лестнице, потом на приоткрытой двери в гостиную. Желание поскорее почувствовать на себе его руки, вдохнуть его запах, соединиться с ним становилось нестерпимым, но Дженнифер не знала, где ощутит отсутствие гнета обстановки.

Мраморный пол, хрустальная люстра, блеск полированных поверхностей — все, что совсем недавно казалось Дженнифер пределом комфорта и роскоши, стало вдруг холодным и чужим, резко контрастирующим с теплом, исходящим от стоящего перед ней мужчины. Она не знала, где могла бы быть с ним вдвоем, оставаясь при этом собой.

Дженнифер пожала плечами, надеясь, что у Мартина найдется ответ, которого не было у нее.

— Хм, я занимаю комнату Джона, и мне не хотелось бы… ну, ты понимаешь…

— Конечно. — Она рассмеялась, сделав ненужным дальнейшие объяснения. — Комнату, которую Фелисити отвела мне, я тоже не считаю своей. Она слишком…

— Чужая, да?

Дженнифер кивнула. То, что Мартин не считал этот особняк своим, почему-то принесло ей облегчение.

— Вообще-то я не знаю, о чем думает моя сестра. Здесь все совершенно не в ее стиле. — Мартин нахмурился, став в этот момент удивительно похожим на того человека, который с дотошностью и отстраненностью полицейского расспрашивал ее недавно о подозрительном незнакомце со шрамом.