Хирургический удар - [59]

— Это наша последняя ночь.

— И мы сможем заниматься любовью всю эту ночь, — сказал он ей. — Добиться мирового рекорда.

— А завтра ты не сможешь даже ходить, а не то что воевать.

— В шестидесятые годы говорили, — прошептал Кросс, крепко обнимая Иранию: — занимайся любовью, а не войной.

— Почему ты такой легкомысленный? Иногда ты серьезный, а потом вдруг... Я тебя очень люблю, но мы никогда больше не увидим друг друга.

— Может, я легкомысленный, как ты говоришь, именно потому, что ты права. Мы больше не увидимся.

Она, казалось, задумалась на минуту, а потом заговорила так быстро, что слова наслаивались одно на другое:

— Мы можем угнать один из грузовиков и уехать из этой долины...

—...поехать в Афганистан, да? Поменять одну войну на другую? Или может быть отправиться в Туркменскую Республику и сказать, что очень сожалеем о том, что уничтожили бронетранспортеры и убили всех их солдат? Куда, к черту, мы поедем? И как мы после этого будем смотреть друг другу в глаза?

Она спрятала голову у него на груди и чуть слышно прошептала:

— Я знаю. Просто обними меня, Эйб.

Он обнял ее.

Спустя некоторое время он целовал ее, прислушиваясь к звукам ее дыхания. Их пальцы нежно прикасались друг к другу, как бы оставляя отпечатки на всю оставшуюся жизнь. Их тела устремились друг к другу, и когда Кросс, наконец, вошел в нее, они оба делали все возможное, чтобы продлить эти мгновения как можно дольше.

Глава 34

Мухаммед Ибн аль Рака сидел, поджав под себя ноги, на высоком стуле посреди заложников.

Он говорил им:

— Скоро я объявлю свои требования... чтобы Большой Сатана разорвал дипломатические связи с еврейскими оккупантами Палестины, и чтобы евреи были осуждены Организацией Объединенных Наций за преступление против исламских народов. Я буду требовать, чтобы прекратилась военная и интеллектуальная помощь им, а также помощь новыми технологиями, чтобы Большой Сатана увел военные корабли на Кипр. И тогда, — он поднял указательный палец правой руки к несу, — бригады “Международного Джихада” придут из Ливана в эту ослабленную землю и принесут с собой смерть, как огромная туча саранчи, пожирающая все на своем пути. И Большой Сатана нарушит свое обещание и вторгнется в Ливан и будет вынужден спасать жизнь еврейских лакеев. И тогда поднимется весь исламский мир, — он поднял руки над головой, растопырив пальцы. — И смерть посеется на этой земле.

Он соединил ладони над головой, а затем обессиленно опустил руки. Теперь его голос звучал безжизненно:

— И все вы умрете, все мы умрем, если это вас хоть как-то успокоит. И неверные собаки Большого Сатаны будут лаять на своих лидеров. И будет беспорядок, и будет ненависть. И неверные пойдут против неверных, и все отвернутся от евреев. И мир навсегда изменится. И удивительная вещь, что такие великие события могут начаться с такого ничтожного случая, как этот. Все это скоро наступит. И те из вас, кого выберут для смерти, будут казнены по одному каждые три часа, пока не будут выполнены все мои требования. Ваши жизни будут каким-то небольшим вкладом в это чудесное превращение. И в этом ваша привилегия.

Рака сложил руки на коленях и закрыл глаза. Он слышал сдавленные стоны, всхлипывания и плач. Это были звуки истории.

Глава 35

Они поднимались по гладкой скале. Снега почти не было. Его сдувало ветром. На полпути Кросс стал жалеть, что не одел свитер. Но когда они поднялись на вершину и дошли к обрыву на дальней стороне горы, он почувствовал, что что-то, возможно, предчувствие боя, разогревает его кровь. И холодный ветер уже не мешал ему.

Они остановились у края крутого обрыва. Хьюз помог Кроссу снять сумку со вспомогательным альпинистским оборудованием, которое они взяли на случай, если бы им пришлось идти к цели более сложным путем. Но сейчас в нем уже не было необходимости. Бэбкок забивал массивные клинья, к которым они будут привязываться во время спуска. Все остальное снаряжение оказалось ненужным.

Кросс попил из фляги, закурил сигарету, последнюю в этой пачке, и положил пустую пачку и разовую зажигалку, подаренную полицейским из Чикаго, в сумку, которую они должны будут уничтожить.

Здесь было красиво. Открывался величественный вид: покрытые снегом остроконечные вершины гор врезались в серое предрассветное небо и рождалась тонкая полоска золота на горизонте, где через несколько минут начнется восход солнца.

Хьюз подошел к краю скалы и посмотрел вниз.

— Замечательный день для занятий альпинизмом.

Кросс ничего не ответил.

— Если у них все нормально, то они скоро начнут атаку, — сказал Бэбкок, взглянув на часы.

Кросс снова ничего не ответил.

На большом расстоянии к горе подлетал вертолет. Маловероятно, что их заметили.

Хьюз снова заговорил:

— Я предпринял дополнительные меры предосторожности, о которых хочу и вам сказать. Существуют два подхода к пещерам: ближний и удаленный. Согласно плану, разработанному нами с полковником Лидбеттером, и который знали другие, включая “Народных Муджахединов”, мы должны были идти сегодня другим маршрутом. Вот почему я попросил вас ничего не говорить о специальном маршруте. Я говорил дяде Шапуру совсем о другом пути. За многие годы я усвоил, что неуместное доверие может быть опасным. — Кросс представил, как поднялись брови Хьюза под шапкой-маской. — В случае, если бы нас предали по пути продвижения к цели, нас бы уже ожидали, но не у того входа. И сейчас, если нас предадут, это будет работать на нас. Еще один ценный урок, парни. Превратить недостатки в преимущества, получить выгоду из неудачи. Если нас ждут, — Хьюз сделал паузу, — они отвлекут значительную часть в отдаленный тоннель. Те силы, что оставлены для проведения атаки, вполне приемлемы для нашего прорыва во вход, находящийся прямо под нами.