Хирург - [6]
Седой с шевелюрой. А дальше как же?
Мишкин. А после зашили.
Толстый с гладкой прической. У меня бы руки опустились.
Мишкин. Они у меня мысленно много раз опускались. А раньше и не мысленно.
Седой и лысый. Это уж точно уму непостижимо. Так вам всем и надо.
Самый старый. Просто не верю.
Мишкин. Ничем не могу помочь.
Самый старый. Нет, Евгений Львович, я вам верю. Факт – это факт. И все-таки трудно поверить в этот факт. Невероятно!
Мишкин. Да вы посмотрите историю болезни.
Самый старый. Обязательно! Обязательно. Изучать буду. Я вас поздравляю, коллега Мишкин. Я просто не знаю такого случая даже.
Председатель. Но почему же тогда жалоба?! Почему печальный исход, как пишут они?
Седой с шевелюрой. Как же! Что им успех! Что им наши радости, наши заботы и печали. У них свои. У них человек на инвалидность ушел. Для дела их – исход печальный. А для нас, простите, – это событие радостное. Дорогой Евгений Львович, мы вас искренне поздравляем, коллега. А жалоба…
Мишкин. Я дочитал ее до конца…
(Все гудят, не дают ему сказать.)
Председатель. Товарищи, нам же говорит что-то Евгений Львович. Дайте сказать. (Все тотчас замолкают. Слушают.) Прошу вас, доктор.
Мишкин. Я говорю, что прочел эту жалобу до конца, там вовсе…
Член комиссии с трубкой. Да плюньте на жалобу. Мы ответим…
Мишкин. Я говорю, что нет тут жалобы в конце.
Председатель. Как нет? А что там? Нам же из газеты переслали для разбора.
Седой и лысый. Переслали, наверное, не дочитав до конца.
Толстый с гладкой прической. Да и мы до конца ведь не дочитали. А что у вас с рукой, Евгений Львович? На операции?
Мишкин. На субботнике. На погрузке картошки.
Седой и лысый. Фантастика!
Председатель. Ну ладно, ладно уж. Я ж говорю, нужен чиновник для доклада. Так что же они хотят? Давайте мне, Евгений Львович, я дочитаю. «…В конце концов, мы не имеем претензий. Мы не жалуемся». Так прямо и пишут, товарищи! «Мы не понимаем». Они, во первых, не понимают, что все написанное в инстанции пересылается и все равно разбирается как жалоба, и для того мы здесь сидим. Мы должны думать, казнить или не казнить, а не казнить или награждать. Ну ладно, дальше. – «И если это велико, как говорили нам в больнице, то о великом напишите в газете. Если ординарно, но правильно – расскажите нам, чтоб было понятно. Если плохо – предупредите». Все, и дальше подписи. Ах, как некстати заболел инспектор. Собственно, все, товарищи, на сегодня. Для руководства нужен грамотный чиновник, а не специалист. До свидания. А вы чем-то недовольны, Евгений Львович?
Мишкин. Да нет. Теперь ведь всегда при эмболии придется идти на риск. Всегда придется оперировать.
Седой и лысый. Непонятно. Ну и что?
Мишкин. Кончилась свобода выбора. Каждый полученный успех лишает нас свободы выбора. Теперь не сомневаться буду я, а оперировать. Не думать, а действовать.
Самый старый. Что ж в этом плохого, если эксперимент за все уже решил?
Мишкин. А я не хочу, чтоб за меня что-то или кто-то решил, даже если я сам это породил! Я люблю сомневаться.
Самый старый. Нет, выговор, пожалуй, вам все-таки надо дать… Утешайтесь тем, что и у других теперь уменьшилась свобода выбора.
Председатель (смеется). Я ж говорю, что нам не хватает чиновника, подготовлявшего бы материал. Время позднее. До свидания, товарищи.
ЗАПИСЬ ВТОРАЯ
А дело было так. Евгений Львович сидел дома в кресле, вытянув свои длинные, очень длинные ноги, пытаясь, не сходя с места, с кресла, загнать в угол собаку. Собака – прекрасный рыжий ирландский сеттер – увертывалась от ног, а Мишкин все больше и больше сползал, так что почти все его два метра, за исключением части от лопаток и до темени, висели в воздухе, выползая из кресла. Сын валялся на тахте и канючил:
– Пап, оставь его в покое, пап, не мучай собаку, пап.
– Да я не мучаю – ему ж тоже нравится. Мы ж играем.
– А вот тебя бы так.
– Если с любовью, то…
И это все длилось уже около получаса. Все участники этой игры и дискуссии были довольны. Соседка из коридора:
– Евгений Львович, вас к телефону.
Мишкин встал, пошел к дверям. Собака, будто и не старалась увернуться от его ног, потянулась за ними. Она словно приклеилась к его штанине и была приклеенной до самой двери. Но в общий коридор квартиры не вышла. Собака, по-видимому, понимала, что в общей квартире надо иметь письменное согласие всех жильцов на ее присутствие здесь, а этого разрешения Мишкин не получил, а импульсивно купил пса, как только посмотрел в глаза тогда еще безымянного щеночка, ныне нареченного Рэдом.
Рэд не выходил из комнаты, а оставался на пороге, даже когда дверь была раскрыта настежь.
– Я слушаю… В терапии?.. А почему вы думаете, что эмболия?.. Сколько времени прошло?.. Полтора часа! Могли бы и раньше позвонить… Синяя? Одышка есть?.. Кровь, значит, хоть немного, но проходит в легкие… Ладно, ладно. Готовьте операционную.
Рэд встретил Евгения Львовича в дверях, снова приклеился носом к штанине, но игры уже не было.
– Я уезжаю в больницу.
Особого впечатления это ни на кого не произвело. Евгений Львович одевался. Галя спросила:
– А что там?
– Говорят, эмболия легочной артерии.
– У твоего больного? Оперировал?
– Нет, в терапии. Инфаркт. Третий месяц.
Окончание истории, начатой самым известным романом великолепного писателя, врача, публициста Юлия Крелина «Хирург».Доктор Мишкин, хирург от Бога, не гоняется за регалиями и карьерой, не ищет званий, его главная задача – спасение людей. От своей работы он получает удовлетворение и радость, но еще и горе и боль… Не всегда все удается так, как хочется, но всегда надо делать так, как можешь, работать в полную силу.О нравственном и этическом выборе жизни обычного человека и пишет Крелин. Повесть рассказывает о болезни и последних днях жизни хирурга Мишкина – доктора Жадкевича.Прототипом главного героя был реальный человек, друг Ю.
Повесть Юлия Крелина «Очередь» о том периоде жизни нашей страны, когда дефицитом было абсолютно все. Главная героиня, Лариса Борисовна, заведующая хирургическим отделением районной больницы, узнает, что через несколько дней будет запись в очередь на покупку автомобиля. Для того, чтобы попасть в эту очередь, создается своя, стихийная огромная очередь, в которой стоят несколько дней. В ней сходятся люди разных интересов, взглядов, профессий, в обычной жизни вряд ли бы встретившиеся. В очереди свои радости и огорчения, беседы, танцы и болезни.
В новую книгу известного советского писателя Юлия Крелина «Игра в диагноз» входят три повести — «Игра в диагноз», «Очередь» и «Заявление». Герои всех произведений Ю. Крелина — врачи. О их самоотверженной работе, о трудовых буднях пишет Ю. Крелин в своих повестях. Для книг Ю. Крелина характерна сложная сеть сюжетных психологических отношений между героями. На страницах повестей Ю. Крелина ставятся и разрешаются важные проблемы: профессия — личность, профессия — этика, профессия — семья.
В новую книгу известного советского писателя Юлия Крелина «Игра в диагноз» входят три повести — «Игра в диагноз», «Очередь» и «Заявление». Герои всех произведений Ю. Крелина — врачи. О их самоотверженной работе, о трудовых буднях пишет Ю. Крелин в своих повестях. Для книг Ю. Крелина характерна сложная сеть сюжетных психологических отношений между героями. На страницах повестей Ю. Крелина ставятся и разрешаются важные проблемы: профессия — личность, профессия — этика, профессия — семья.
Документальная повесть о прототипе главного героя самой известной повести писателя «Хирург», друге Ю. Крелина, докторе Михаил Жадкевиче.
Энергичный, волевой, самолюбивый Начальник, требующий во имя главной цели своей жизни — спасения людей — беспрекословного подчинения от помощников и учеников — таков главный герой повести Ю. Крелина \'\'От мира сего\'\'. Хирург по профессии, автор не замыкается, однако, в узкопрофессиональной, медицинской сфере и ставит в своей книге ряд важных проблем — социальных, семейных, нравственно-этических.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.