Хинельские походы - [84]
Сомнений не оставалось: Елена жива и продолжает следить за нами.
Наш и без этого чрезвычайно опасный поход показался теперь обреченным на провал: мы были в мешке, и о нас противник знал. Я искренне сожалел, что уступил главштабу и не пошел западным маршрутом, в обход Михайловского Хутора. Однако и возвращаться назад было нельзя. Оставалось каких-нибудь пять-семь километров, и тогда уже мы вырвемся из мешка, и до Хинельского леса останется не более десяти-пятнадцати километров.
Я поднял отряд и снова двинул его вперед по принятому маршруту. Теперь уже пошли сплошь по засеянным полям.
Идем скоро, уже чувствуется близость шляха, В непроглядной темени, куда указывает светящаяся стрелка компаса, — пусто. Черная июньская ночь поглотила весь мир. Ноющая боль в плечах и спине не оставляет меня ни на минуту. Ноги налились свинцом. Все утомлены. В ушах шум. Идущий впереди растворяется в темноте и ритме однообразного движения. Идем на слух, по инерции. Перенапряженные глаза предательски смыкаются, еле ловя бегающие в небе голубые и зеленоватые линии. Они вписывают в темную пустоту плавные полудуги, плывут вдаль и тонут столь же таинственно, как возникают. Потом снова появляются, горят, играют и гаснут. Их все больше и больше: золотистые, зелено-голубые, они сверкают близко, несутся целым роем навстречу, бьются о землю, скачут по колосистому полю, щелкают над нами.
В то же мгновенье видим хвостатую, ослепительно белую комету с раскаленной головкой. Шипя и раскидывая искры, она падет на ржаное поле, на освещенную колонну.
— Ложись! — звучит повелительный голос, покрываемый перестрелкой.
Там, где идет Инчин, уже рвутся гранаты и хлопают выстрелы.
Над колонной, над зыбким полем несется запевный рой пуль. Привычная к команде колонна, не зная еще и не понимая, что произошло, залегла.
Головное охранение Инчина наткнулось на противника. С трех сторон понеслись скрещивающиеся между собой огненные брызги; пулеметы вели огонь по заранее пристрелянным рубежам.
Я подаю вторую команду:
— Лежать! Не обнаруживать отряда!
Считаю огневые точки по вспышкам: три, пять, десять, двенадцать пулеметов стреляют длинными очередями.
Трассы пуль скрещиваются над полем, образуя причудливую сетку. Пули скачут по ржаным колосьям, скользя, как по воде, уносятся гудящими и сверкающими шмелями в пустоту ночи.
— Спокойно, хлопцы, спокойно! Огонь слепой, пули вверху щелкают, — слышу голос политрука Лесненко.
— Голову прижимай, не поднимайся, — твердит кому-то Петро, и я уверен, что на этот раз коммунисты и комсомольцы, наученные опытом внезапного обстрела, не дадут кому-либо из партизан обнаружиться и тем вызвать панику, как это случилось месяц тому назад под Воскресеновкой.
Но вот прозвучала команда: — Отходить!
— Отходить назад! — громко повторил кто-то в рядах моей группы, — Приказ капитана, отходить!
Мелькают тени — две, три… десять, еще десять… Побежали все, в том числе и мои…
— Стой! Стой! — Но топот сотен ног уже заглушает мой голос, и лишь конь, стоящий возле, ограждает меня от каблуков убегающих.
— Паршивая овца все стадо портит! — вырвалось у меня.
Еще минута, и я остался один. Продолжаю лежать, не желал быть убитым шальной пулей.
Кладу рядом с собой коня. Усталый, он храпит, пришлепывая губами.
Проходит полчаса. Пулеметы умолкли. Снова тишина. Появляется силуэт. Он блуждает по темному полю, чего-то ища. Заметив голову коня, идет к нам. Я навожу на него автомат.
— Хинель! — тихо говорит силуэт, остановившись.
— Херсон! — отвечаю я. — Кто ты?
— Лейтенант Инчин! — Он бросается ко мне.
— Инчин! Кто с тобой еще?
— Один, — говорит он и садится рядом. — Вы тоже — один?
— С тобой и с конем — трое.
— Глупо бежать под обстрелом десятка пулеметов, — оценивая положение, говорит Инчин. — И вот нате! Превратились в стадо овец… Просто срам…
— Нет, лейтенант, это не паника, а похуже.
Раскурив в кулаке по самокрутке, мы уходим, уходим назад, без компаса, который Инчин разбил при схватке у окопа.
Вскоре натыкаемся на брошенный ручной пулемет, потом на труп. Повернув лицом кверху, узнаем Ральникова.
— Ральников!
— Убит наповал… ножом в спину, — говорит Инчин. — Видите? — В голосе Инчина изумление. — Ножом? Кто бы это мог? В спину?
«Рука той», — мелькает у меня мысль.
— Пулемет возьми, а Ральникова положим в борозду, землей прикроем, чтоб не торжествовали гитлеровцы…
Блуждаем долго по незнакомым, болотистым полям, пытаясь отыскать следы колонны.
В полдень натыкаемся на дзот с пулеметом «максимом».
— Кто вы?
Секунда — и нас скосит пулеметная очередь.
— Застава отряда «За власть Советов!» — отвечают из дзота.
— А вы?
Нашему счастью нет границ. Попали к своим. В пути мы уклонились слишком вправо, к селу Негино.
Кое-как подкрепившись печеной картошкой, пошли на Суземку шляхом. К полудню натолкнулись на своих беглецов. Они лежали на опушке. Многие еще спали, хотя солнце стояло высоко, остальные — спорили.
Подкравшись с тыла, слушаем, о чем речь.
— Капитан убит и упал с лошади.
— А я говорю — нет.
— А отходить кто скомандовал?
— Я от Плехотина эту команду принял…
— Слышишь, лейтенант, — подталкиваю я локтем Инчина.
— Понял, товарищ капитан, спровоцировали, — шепчет он.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.