Химера, будь человеком! - [78]
— Ну почему же неоправданный, меня монстром обозвали! — негодовала я, но больше не от злости, а от непонимания.
— «Недостойно гнев сий эгоистическими помыслами породившийся, использовать для явления существа, духа благородного». — Не унимался «рыцарь».
— Да у тебя, как я погляжу, мания величия назреть успела.
— ?!!! — я всеми фибрами души почувствовала праведное негодование.
— Не кипятись мутант средневековый, мне же надо с чего-то начать. К тому же я защищаю наше с тобой достоинство.
— «Уверенность в себе и силах своих обрети». — На редкость сдержанно продолжил «рыцарь».
— О какой уверенности ты говоришь, если я не знаю чего от себя (в смысле от Вас) ожидать ещё?! — возмутилась я.
— «Нельзя иметь верного понятия о том, что не испытано». (Вольтер)
— Верно «мудрец» ты наш!
— Но и «Чтобы дойти до цели, надо прежде всего идти». (Оноре де Бальзак) — Осадил меня премудрый.
— Да знаю я, знаю, — ответила я, сбавляя обороты и понимая, что оба они правы. Чем быстрее я начну контролировать ситуацию и свои же метаморфозы, тем лучше и спокойнее будет всем, исключая пожалуй недоброжелателей.
Внутренний диалог закончился, я вернула зеркальце Мелию и побрела собирать выпавшие из брошенного рюкзака вещи.
— Давайте с этим разберёмся на ночном привале, не будем сейчас терять времени. Если не задерживаться на остановках, — Терион многозначительно посмотрел на меня, — то прибудем к знаменательной деревне Мелия до обеда завтрашнего дня. — Прервав обсуждения, сказал Терион, упаковывая свои седельные сумки.
— Вот и славненько. — Я уже довольно сносно запрыгивала на Шельму (в смысле уже не елозила пузом поперёк седла).
Вплоть до привала на ночь мы не останавливались (не считая кустиков), правда и не гнали, но старались преодолеть как можно бОльшее расстояние. Добрались до дивной опушки без приключений… почти. Если не считать момента, когда по дороге мне стало скучно и, я решилась на маленькую шалость, дабы скоротать время до привала.
У меня всегда при себе есть пара булавок. Я обломала ветку, проезжая под деревом и насмерть закрепила лейкопластырем разогнутую булавку на её кончике, предварительно оборвав все листочки и маленькие сучки. Благо ехали мы неторопливо, давая лошадям небольшой перерыв. Только я было пристроилась позади Териона и взяла импровизированное копьё на изготовку, как Шельма скосила на меня глаза, почуяв неладное.
Я была так поглощена своей затеей, ну ещё бы! Попасть в круп впереди скачущей лошади, пусть и не быстро, да так, чтобы она или понесла или взбрыкнула, что не заметила, как обернулась козой.
Лошадь мне досталась впечатлительная, она, увидев на себе козу, видать запамятовала, что я так кардинально могу поменять внешность, да ещё и я пятками по бокам её приложила сдуру, она и понесла.
Представляю какой был вид со стороны — рогатая я, еле успевшая ухватиться за повод, с трепыхающимися коленями, подскакивая невпопад в седле и вопящая Шельме много чего «лестного», при этом наперевес с драной палкой «аля копьё».
Меня в седле так бросало из стороны в сторону, вверх вниз, что будь я мужчиной — осталась бы без наследства, но и без того ощущалось, что если Шельма не остановится, рога мои полетят в одну сторону, копыта — в другую.
В общем, ребят я поразвлекла, когда эта копытная зараза успокоилась и Терион с Мелием поравнялись со мной, смеяться они уже не могли, только всхлипывали, колика их побери.
Поужинав приготовленной Мелием кашей, Терион с завидным рвением углубился в чтение, а хамелеон в лесок отошёл за какой-то травкой, чтобы настой заварить.
— Мелий, ты только травку не перепутай, а то ты таки рискуешь познакомиться с глюками лично. — Крикнула я вслед хамелеону, который в ответ сказал что-то невнятное и скрылся за ближайшими кустами.
— Кияра, сейчас я настрою зеркало, попробуй ещё поупражняться. — Оторвался Терион от своей книженции делая уже знакомые мне пассы. Воздух пошёл рябью, и зеркало явило моё отражение. Вдруг Шельма всхрапнула и нервно перестукивая копытами уставилась в сторону леса. Из леса выскочил варг, поменьше разодранного мною, но это обстоятельство совсем не радовало. Терион, встал в боевую стойку, а я несколько растерялась.
— Там же Мелий! — спохватилась я и, забыв обо всём на свете, со всех ног понеслась в сторону варга.
Руку обожгло изнутри. Я лишь успела понять, что уже не бегу, а передвигаюсь огромными прыжками, а весь мой гнев и страх за Мелия перешёл из воинственного крика в низкий боевой рык, вибрацию от которого чувствовала даже я своим телом. Варг, вопреки моим ожиданиям, как-то резко сжался в комок и попятился назад, позади меня Терион что-то кричал.
Я замахнулась рукой и… замерла. Передо мной стоял белый, как снег Мелий, который не моргая смотрел на меня, казалось остекленевшими глазами.
— Кияра, это Мелий… — донеслось до меня. Терион материализовался рядом, подхватывая хамелеона.
— Мелий… — шёпотом повторила я, осознавая, что только что могла убить друга… однако, дошло до меня и другое…
— Кияра, всё хорошо, варга нет, ты только не нервничай… — начал было маг.
— АХ ХОРОШО?! АХ НЕ НЕРВНИЧАЙ?! Да ты… да Вы… оба…. да я Вас… — охваченная праведном гневом, я попёрла на них, рыкнув.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.