Хетты. Неизвестная империя Малой Азии - [12]
Теперь, когда мы составили общее представление о методе Грозного, взглянем на то, как действовал он, расшифровывая хеттские письмена.
Шествие хеттских боговв Язылыкае
Весьма редко ученый приходит к решению своей загадки сразу и не часто в науке прямой путь является наикратчайшим. Бывает даже наоборот. Иногда то, что принимают за окольный путь, в конце концов становится прямой дорогой к победе.
Образ действий Грозного дает блестящий пример научной осмотрительности и методичности, а также смелости и того «упорства, даже упрямства», без которых еще никто не достиг чего-либо значительного. Первые шаги после визита вежливости руководителям Оттоманского музея привели Грозного к экспозиции, вернее, в подвал, где он намеревался получить представление о количестве материала, который ему надлежало обработать. Фрагментов и целых таблиц из Богазкейского архива насчитывалось около 20 тысяч. Это поразительное увеличение их числа объяснялось не столько новыми находками, сколько способом их транспортировки — в товарных вагонах для обычных грузов.
Выяснив количество таблиц, Грозный поставил перед собой следующую задачу: возможно точнее определить место, где они были найдены, чтобы получить хотя бы самое общее представление о характере надписей. Если, скажем, они найдены в каком-нибудь храме, то можно предположить, что это религиозные тексты; если на каком-нибудь складе, то, возможно, речь идет о хозяйственных записях.
Учитывая характер археологических методов, которыми велись раскопки в Богазкее, приходилось рассчитывать главным образом на память Макриди.
Второй задачей было классифицировать таблицы по месту их нахождения и возможным взаимосвязям.
Современный исследователь, узнав, в каком состоянии находится материал, пожалуй, упаковал бы свои чемоданы и вернулся в командировавший его университет, чтобы организовать комиссию экспертов и выработать с ней долгосрочный план работ. Грозный же отправился в ближайший канцелярский магазин, купил несколько ученических тетрадей и решил не терять ни минуты. «Я принялся за эту работу без всякого предубеждения, не имея ни малейшего понятия о том, к каким результатам она приведет».
Таблицы, которые ему предстояло обработать, были привезены главным образом из трех мест: во-первых, с западного склона Бююккале, из городского акрополя, в основном из развалин находившегося там большого дворца, их раскопали в 1906—1907 годах, частично— в 1912 году (группа А); во-вторых, из нескольких комнат восточного крыла крупнейшего строения в Богазкее, которые О. Пухштейн принял первоначально за храм; Э. Майер позднее определил, что это царский дворец; таблицы были найдены там в 1907 году (группа Б); в-третьих, со склона между акрополем и этим дворцом, где их нашли в 1906—1907 и 1912 годах (группа В).
Грозный сосредоточился прежде всего на группе Б (Фигулла — на А), в которую входили крупнейшие и наиболее сохранившиеся таблицы.
«Осмотр и очистка фрагментов, поиски и склеивание относящихся друг к другу кусков было делом нелегким и отнимало много времени, — пишет он в «Предварительном сообщении», — но результаты этой работы — реставрированная таким образом таблица — щедро вознаграждали исследователя за приложенные усилия».
Затем вместе с Фигуллой он начал снимать копии с реставрированных таблиц. Многие из них нельзя было прочитать полностью: недоставало части текста или до неузнаваемости были стерты знаки. Проблему разночтения знаков оба ученых разрешали, насколько это было возможно, тут же, на месте и в дружеском согласии. А когда звонок извещал о закрытии музея, Грозный возвращался домой, в Азию, чтобы продолжить работу.
В первую очередь он переписывал слова с таблиц латинскими буквами и выявленные словесные фонды расписывал потом на отдельные карточки из картона. Карточки он располагал в алфавитном порядке, а затем систематизированные таким образом слова заносил в словарь — в первый словарь хеттского языка, словарь, где наличествовала пока лишь левая половина, но зато справа оставалось свободное место, потому что оптимизм Грозного был безграничен. «Нет неразгадываемых языков!»
Много раз боролся он с искушением написать на правой стороне разгаданное выражение, ведь хеттское harmi звучит так же, как harmi в древнеиндийском, где это слово означает «есть»; daai напоминает славянское «дай, давай» или латинское dare («давать»); хеттское para звучит в точности как греческое para, что означает «прочь»… «Обдумай первую строку, начало важно!»— повторяет он вместе с Фаустом, стоявшим перед подобной, но во много раз более легкой проблемой при переводе Библии с еврейского языка. Грозный боролся с искушением потому, что, во-первых, значение слов невозможно разгадать изолированно, вне связи с контекстом, и во-вторых, эти одинаково звучащие слова относятся к индоевропейским языкам, а откуда мог взяться индоевропейский язык в сердце Малой Азии три тысячелетия назад?!
Итак, Грозный оставляет пустой правую сторону своего словаря и чувствует, что необходимо продолжать поиски. Может быть, попробовать пойти в противоположном направлении?..
