Хетты - [5]

На самих же хеттских землях раскопки возобновились в конце 20–х годов. Этому способствовали новые условия, существенно отличавшиеся от тех, которые имели место при довоенном турецком режиме. X. X. фон дер Остен и И. Й. Гельб, работавшие от Чикагского университета, совершили обширные поездки по Малой Азии и обнаружили ряд новых памятников. Фон дер Остен предпринял также раскопки в хеттском городище Алишаре, благодаря чему была установлена хронология разных видов керамики бронзового века в Анатолии. Делапорт начал раскопки в Малатье в 1932 г. В самом Богазкёе раскопки возобновились в 1931 г. под руководствам К. Биттеля и продолжались из года в год до начала второй мировой войны.

В Сирии в этот период раскопки велись в Хаме (Хамат) датской экспедицией под руководством Гарольда Ингольта, в Телль — Тайнате — экспедицией в Чикаго и, наконец, в Телль — Атчане — Л. Вулли. Самым примечательным было возросшее участие самих турок в изучении всего, связанного с хеттами, которое велось под руководством Г. Г. Гютербока, профессора хеттологии в Анкарском университете с 1935 г. по 1948 г. (Проф. Г. Гютербока достойно заместил турецкий хеттолог Д-р Седат Альп, получивший образование в Германии), а также X. Т. Боссерта, директора Отдела ближневосточных исследований Стамбульского университета. Боссерту и его турецким помощникам мы обязаны открытием одного из самых важных хеттских иероглифических памятников и двуязычной надписи в Каратепе. На вершине этого холма, расположенного высоко в предгорьях Тавра, невдалеке от реки Джейхан (античный Пирам), находится хеттская крепость позднего периода, впервые привлекшая внимание проф. Боcсерта в 1946 г. Раскопки были начаты осенью 1947 г., и обнаружилось, что крепость имеет два привратных строения, обращенные на север и на юг, к каждому из них ведет коридор, сложенный из камней, покрытых надписями. В обоих коридорах надпись по левую руку, сделана на древнем финикийском языке, а по правую руку надпись высечена хеттскими иероглифами, и содержание надписей по ту и другую сторону одинаково; фактически мы имеем здесь двуязычный текст — на финикийском и на хеттском иероглифическом. Еще один такой же текст на финикийском языке высечен на статуе, лежавшей тут же, на поверхности. По страдной случайности такой крупный и важный памятник ускользал от внимания исследователей в течение многих лет. Хеттский и финикийский тексты не полностью идентичны, но между ними имеется очень близкое соответствие. Поэтому, хотя многие проблемы так и остались нерешенными, это открытие существенно продвинуло нас в понимании иероглифических надписей.

Рассказ о раскопках в хеттских землях был бы неполным, если бы мы не упомянули американскую экспедицию под руководством проф. Хетти Гольдман, которая вела работы в Тарсусе в Киликии с 1935 г. по 1949 г.; нейлсоновскую экспедицию под руководством проф. Джона Гэрстанга, которая обнаружила часть хеттской крепости и более ранние материалы в Юмюктепе около Мерсина; турецкие экспедиции: раскопки близ Аладжа — Хююка под руководством доктора Хамита Кошаи; в Кюльтепе, Фыракдыне, Кара — Хююке (Эльбистане) и Хорозтепе под руководством профессора Тахсина Эзгюча; в Кара — Хююке (Конья) под руководством проф. Седата Альпа. В Тарсусе и Аладжа — Хююке нашли одну хеттскую табличку, а в Кара — Хюкже (Конья) обнаружили много хеттских печатей и оттисков печатей.

Из дальнейшего рассказа мы увидим, что в значительной степени в силу обстоятельств различные ветви науки о хеттах одно время имели тенденцию развиваться независимо. У английского читателя «хетты» ассоциировались с иероглифическими письменами и каменными памятниками, а не с глиняными табличками и клинописными текстами из Богазкёя, поскольку в Англию их попало сравнительно мало. С другой стороны, Анатолийское хеттское царство изучалось в его культурном, а также в историческом и лингвистическом аспектах совершенно изолированно. Эта тенденция усиливалась еще и тем, что эпохальный труд Гётце был посвящен исключительно Малой Азии как таковой. Действительно, Гётце занимал крайнюю позицию, считая, что только Анатолийское царство имело бы право называться «хеттским» и что так называемые «хеттcкие» памятники представляют собой образцы не хеттского, а хурритского искусства. Однако в последние годы, с тех пор как было установлено, что «иероглифический хеттский» хотя и не тождествен «клинописному хеттскому», но тесно связан с ним, снова возникла тенденция к синтезу и к признанию вновь того, что анатолийские и сирийские царства должны в конце концов рассматриваться как части единого целого. И все же благодаря тому, что иероглифические надписи (в той мере, в какой их удалось прочесть) представляют собой главным образом формулы посвящения, мы все еще мало знаем о сирийских хеттах, если не считать характерных черт их искусства и схематического очерка их внешнеполитической истории. В настоящее время таблички из Богазкёя, и только они одни, позволяют нам иметь некоторое представление о жизни и образе мыслей этого древнего народа, и именно поэтому анатолийское царство занимает в нашем обзоре такое большое место. Это место несоразмерно со временем существования этого царства по сравнению с сирийскими государствами. Мы надеемся, что интерес, который представляют клинописные тексты сами по себе, послужит достаточным извинением для такого подхода.