Хэппи Энд - [17]
Сказал, что сейчас живёт у тебя и что ты очень хорошо к нему относишься. Как бы невзначай спросил, пыталась ли я усыновить его ещё во время жизни с Олегом. Облизывал губы. Я честно сказала, что об этом разговора не было, и Кирюшка весь сжался. А у меня рвётся дыхание, как вспомню. И чувствую себя последней дрянью: ведь я во многом виновата. Мальчик пропадал у меня на глазах, а я думала только о том, переспит со мной его отец ещё раз или уже всё. Павлуша, мне нет прощения. Я в тысячу раз хуже Зинки. Забыть не удаётся ничего: ни одного взгляда, ни даже самой крохотной слезинки маленького Кирюшки.
Боже мой, что с нами будет? Об одном прошу тебя, Павлик, если можешь, держись и если не можешь, всё равно, держись. Я не знаю, что у Кирилла на уме, но только держись. Не соблазняйся. Стисни зубы, прими холодный душ и держись. Не говоря уже о том, что это подсудное дело (я-то тебя не выдам), но мне кажется, что мальчишка пережил уже столько, что ещё и это будет уже чересчур подло.
Господи, как я устала! Почему, почему проклятый пистолет выстрелил в Олега, не в меня? Это мне надо было уйти. Всё равно, я жить не смогу, даже если переживу весь этот кошмар физически, это уже не будет жизнь. Нельзя зацикливаться на себе, Пашка. Только сейчас я это поняла, но, к сожалению, слишком поздно. А может, Кирюшка хочет меня убить? Вот бы хорошо! Ах, как я перед ним виновата!
Павлик, меня вот ещё что теперь мучает: боюсь, как бы ты меня неправильно понял. Я ни в чём Олега не обвиняю. Просто он меня не любил. Просто его самого так же воспитывали. А вот полюбил Зинку. Ей даже особо работать над этим не пришлось.
С добрым утром!
После твоего последнего послания мое «с добрым утром» звучит, как насмешка, но ничего не поделать: меня так воспитали — вежливым. Я его (не утро, а послание твое) распечатал на принтере, чего обычно стараюсь не делать, ибо я жмот и экономлю бумагу. Ну, что тебе сказать, кроме «м-да-а»?.. Клар, я ничего, ничегошеньки же не знал!!! Окончательный удар по уехавшей моей крыше. Знаешь, интересное такое состояние: сижу вот, улыбаюсь сам себе, прям как этот, ну, тот, у которого крыша того — как это называется… вот видишь, даже слова, которое во всех анекдотах, вспомнить не могу!
Значит так: откладываю распечaтанное до лучших времен, то есть, до возвращения крыши: сколько ни перечитываю, все равно не въезжаю до конца. Сейчас пойду будить мое любимое юное чудовище (он от тебя вернулся поздно, излучал сытость и умиротворенность, — можешь скромно называть «остатками» то, чем ты его кормила, знаю я эти твои «остатки по-королевски», - и уснул сразу, как будто щелкнули выключателем), и едем за тобой. В четверть первого мы у тебя.
Просьбы к тебе: а) прекратить рыдать и накраситься чем-нибудь несмываемым, потому что обещали дождь и потому что не обещали, что ты больше не будешь рыдать; б) быть по возможности более-менее готовой вовремя — обрати внимание: я не сказал «быть готовой», ибо знаю, это невозможно, но хоть до какой-то степени!; в) последить за мной, ибо после твоего письма я знаю точно, что нажрусь, но, пожалуйста, проследи, чтобы это случилось со мной не до похорон, а после; и, наконец, г) если пункт «в» мне действительно удастся, забери на ночь Кирилла к себе (убедившись, разумеется, что он обойдется без ручек очаровательной еврейки, трущих ему похотливую его спинку…).
А в смысл написанного тобой мне еще вдумываться и вдумываться. Но это не сейчас. Сейчас — суровая реальность. Завтра утром у них (язык не поворачивается сказать «покойников») собирается родня с обеих сторон (я так и не знаю точно, сколько той родни прилетает) и семейный «си-пи-эй»: я нашел его телефон с помощью Кирилла, и он обещал быть со всеми последними раскладками. И мы с Мишкой — в качестве черт нас знает кого, ну, скажем, «близких друзей семьи». Он, Мишка, звонил мне полчаса назад, мялся, извинялся, и при всем при том задавал мне такие вопросы, как будто я — нет, даже не следователь, а господь Бог, всеведущий и вездесущий. И на участие в сугубо материалистическом завтрашнем мероприятии согласился. Что принесло мне несказанное облегчение. Ибо ты же меня знаешь: это я выгляжу так солидно и уверенно, а на самом деле тряпка, о которую только ноги вытирать. Клар, не желаешь присоединиться к этому действу в качестве «близкого друга семьи»? Не к вытиранию ног, конечно, а к завтрашнему мероприятию? Повторюсь: после того, что ты мне написала и о чем ни я, ни кто другой, похоже, понятия не имел…
Все. Ставлю чайник. Иду будить Кирилла. Сяду на край дивана и буду шептать его имя. Пока чайник не убежит или пока Кирилл не проснется. До скорого, старушка моя…
Нельзя мне было ехать на эти похороны так же, как нельзя было ехать на проклятый пикник, им предшествовавший. Пашик, завтра я там быть не желаю. Деньги Олега мне не нужны: лишь бы Кириллу хоть что-нибудь досталось. Жалко мальчика. Я же — никто. Меня даже по-настоящему не было: так, покрутилось нечто эфемерное на горизонте да и пропало. Ну, а из сердца призраки испаряются легко. Ещё до того, как с глаз долой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я слишком долго возвращался. Я слишком долго ощущал себя живым. Я слишком долго не мог вспомнить. Я слишком долго не слышал чужих слов. Цеплялся за иллюзию. Теперь всё позади. Синюшное тело Игоря. Изуродованный труп Барыбина. Альберт ещё корчится в ванной заполненной битым стеклом. Бутылки пригодились. Жизнь покидает его неохотно. По капельке. Скоро он присоединится к своим друзьям…
Она таится во мраке и прячется в пламени камина. У нее много обличий и имен. Она является ему в образе девушки с бледной кожей и волосами цвета воронова крыла. Она хищным взглядом наблюдает за ним. Она – муза, которая скрывается в глубинах его разума. Но что, если однажды она обретет плоть и кровь?Он – семнадцатилетний Эдгар По. Ему не терпится покинуть родной город и уехать учиться в университет. А еще – поскорее жениться на юной красавице Эльмире. Но ее семья против брака, ведь Эльмира и Эдгар слишком молоды. К тому же отец юноши хочет лишить сына средств к существованию, чтобы тот не смог учиться и сочинять стихи.И однажды юный поэт выпускает на свободу свою музу, совершенно не подозревая, что его ждет.
Если жена слепила из воска куклу с лицом мужа и воткнула в нее булавки, какой достойный ответ на это может дать муж?
Молодой программист Андрей живет жизнью обычного человека: работает, отдаляется от семьи, его мысли заняты незначительными вещами. Но все меняется, когда однажды он оказывается захвачен террористами, и его жизнь оказывается на волоске. Познакомившись с человеком, который потерял все, Андрей дает объективную оценку реальности: не стоит ждать спасения, ибо спасение в руках самих заложников. Им дано всего двенадцать часов. Кто и какую попытку предпримет, чтобы спасти свою душу?
Книга о нашей жизни. О предрассудках, страхе, вере. Главный герой ищет путь к самому себе. Фантастический триллер, который заставит тебя взглянуть иначе на свою жизнь. Книга изменившая мир человека, его взгляды и цели.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.