Хельсрич - [44]

Беспросветный мрак окружил майора. Респиратор спас от асфиксии, позволив дышать в удушливом дыму, но лётные очки не были модифицированными и не могли видеть в темноте. Барасат дёрнул шнур и ощутил, как его рвануло вверх, когда раскрылся парашют.

Кортен не видел землю, но ему повезло — он приземлился, не переломав ноги. Только растяжение лодыжки, но майор посчитал, что легко отделался.

Осторожно, понимая, что дым укрывает не только его, но и врагов, Барасат достал лазерный пистолет и пошёл сквозь непроглядную тьму. Было тепло, дикий жар исходил от горящих повсюду самолётов и посадочных модулей, но недостаточно светло, чтобы определить куда идти.

Когда Кортен наконец-то выбрался из чёрного облака, твёрдо сжимая пистолет, он заморгал при виде стоявших перед ним и начал стрелять.

— О Трон, — с удивительной учтивостью прошептал Барасат за миг до того, как ему прострелили грудь топавшие впереди орки.

”Вестник Бури” жаждал битвы.

Чувство становилось всё сильнее с каждым тяжёлым шагом, рассерженное плазменное ядро жгло титана изнутри, когда он неохотно отвернулся от врага и зашагал по улице.

Дорога была расчищена, путь уже проложен. Здания снесли неделю назад — их фундамент подорвали, а сами квартиры превратились в завалы — чтобы освободить исполину путь.

Жгучим охотничьим порывом было желание развернуться и излить ненависть на врага — настолько сильное, что почти заглушило шёпот Старейшей в разуме.

Старейшая. Её присутствие дико раздражало. Вновь ”Вестник Бури” накренился на ходу, стремясь медленно и неуклюже развернуться. И вновь хватка принцепс заставила тело титана повиноваться.

— Мы идём, — шептала она, — чтобы скоро вступить в ещё более грандиозную битву.

Гнев исполина постепенно уменьшался. Было кое-что новое в словах Старейшей, нечто, что разум хищника мгновенно заметил и узнал. Страх. Сомнение. Просьба.

Сейчас принцепс была слабее, чем когда-либо прежде.

”Вестнику Бури” были не ведомы удовольствия или развлечения. Его душу выковали в древних обрядах из огня, расплавленного метала и плазмы, что бушевала с яростью заточённого в клетке солнца. Ближе всего к удовольствию был прилив эмоций от осознания гибели врагов от его оружия, и последующее притупление мучительного гнева.

И теперь титан ощутил тень этого чувства. Он выполнил на этот раз приказ старухи, всё ещё оставаясь под контролем принцепс.

Но Старейшая стала слабее.

И он её подчинит.

Ночь застала Домоску и взвод штурмовиков укрывшимися в развалинах того, что осталось от жилого дома.

По которому проехала тяжёлая бронетехника зелёнокожих. Теперь это были полуразрушенные руины из рокрита и бронеплит, а Домоска сидела позади невысокой стены, прижимая к груди усиленный лазган. На спине гудел силовой ранец. Кабели между входным портом лазерного ружья и блоком питания нагрелись и покачивались.

Штурмовик была рада, что череполикий астартес и чопорная квинтус-адъютант приказали вернуться в город. Домоска не хотела себе признаваться, но ей понравился полёт на борту ”Громового ястреба” астартес — даже в отсеке забитом прыжковыми ранцами и штурмовыми мотоциклами.

Гораздо меньше ей понравилось направление взвода в уличные бои, но Домоска не собиралась жаловаться — она штурмовик, элита гвардии, и гордилась своей непреклонной верностью долгу.

Пока основные силы защитников оказывая сопротивление медленно отходили или вели затяжные оборонительные бои, некоторым подразделениям в городе было приказано залечь в засадах, пропуская орков, или незаметно пробираться в тыл врага.

В Хельсриче эти задания обычно равномерно распределяли между частями ветеранов и отделениями штурмовиков. На самые сложные операции полковник Саррен отправлял лучших солдат.

И это работало.

Домоска предпочла бы спокойно сидеть за баррикадой под прикрытием ”Леман Руссов”, но такова жизнь.

— Эй, — прошептал Андрей, присев рядом, — это гораздо лучше, чем сидеть на заднице в пустыне, а? Да, лучше, вот что я думаю.

— Помолчи, — прошептала она в ответ. Ауспик не показывал никакого движения. Ни признаков тепла от врагов, ни перемещений поблизости. Но Андрей всё равно продолжил надоедать.

— Последнего я выпотрошил штыком, а? Так и хочется вернуться за черепом. Отшлифую и буду носить на поясе как трофей. Думаю, это привлечёт ко мне внимание.

— Скорее, с ним тебя пристрелят первым.

— Хм. Не такое внимание. Ты слишком недоброжелательная, а? Да, я говорю. Это правда.

— А я говорю, помолчи.

Как по волшебству штурмовик умолк. Они двинулись вперёд, низко пригибаясь и перемещаясь от укрытия к укрытию. С соседней улицы донеслись звуки боя — Домоска слышала гортанный рёв и свиноподобное фырканье сражающихся орков.

— Это Домоска, — прошептала она в наручный вокс. — Впереди контакт. Скорее всего, вторая группа, что прошла мимо час назад.

— Принято, разведгруппа три. Продолжайте двигаться, как приказано, соблюдайте максимальную осторожность.

— Да, капитан, — Домоска выключила вокс. — Готов, Андрей?

Штурмовик кивнул, снова присев рядом. — У меня ещё три комплекта взрывчатки, так? Ещё три танка можно взорвать. А потом я получу обещанный капитаном кофеин.

Голографический стол вполне достоверно воспроизводил ход битвы. Саррен не мог отвести взгляд, хотя мерцающее изображение резало глаза.