Хелена - [8]

Верно говорят: все, что начинается плохо, кончается еще хуже.

Скрип водимого по доске мела раздавался в двенадцатой аудитории шесть раз с интервалом в полчаса. Магистр Ленрой, сама забота и любезность, писал на доске оставшееся до конца тестирования время. Каждый раз половина студиозусов поднимали головы от листков с вопросами и заворожено наблюдали, как достопочтенный маглогик с непринуждённой лёгкостью высталял на показ невладение основами каллиграфии. Разбирать его почерк — кривой, неровный и угловатый, словно как у не слишком старательного ребёнка — было то ещё удовольствие.

А между тем…

…под мирное поскрипывание перьев и тихий шелест разгорался огонёк моего отчаяния. Я не могла позволить ему вырваться наружу — прежде всего ради себя самой. Всхлипывания и слёзы — не лучший способ обратить на себя внимание во время экзамена. У некоторых на подобные вещи долгая память, а я хотела спокойно закончить Университет.

Вышла я из аудитории совершенно разбитой. Впрочем, серьёзно пострадала лишь моя гордость. По правилам Университета на практику меня в любом случае определили бы, хотя место её проведения могло быть не самым престижным.

Дабы зачлечить душевные раны, я направилась в библиотеку за новым романом, однако по пути встретила Шэйна и его не в меру любопытного знакомого. И началось…

Банальная зависть вызвала новый приступ самопрезрения. Мне даже пришлось отправиться в оранжерею, чтобы вдали от любопытных глаз дать волю чувствам. Плачущая Дева стала безмолвной свидетельницей моей слабости.

И более никто в целом мире.

Я пришла домой в восьмом часу после полудня, красноглазая и с парой романов подмышкой. Практика практикой, но скучать я не собиралась.

"Если попаду к северянам, хотя бы будет с чем скоротать долгий холодный вечер".

Вариант "с кем" я не даже рассматривала — не так меня воспитывали.

Линь валялась на кровати и уплетала за обе щёки клубнику со сливками. Мы могли позволить себе ограниченный круг лакомств (ни я, ни Элинь не получали денег из дома), но травники выращивали множество растений в университетской оранжереи. За помощь по хозяйству или в учёбе они охотно делились плодами своих трудов. Так однажды нам с Линь достался диковинный фрукт — ананас. Он отдалённо напоминал сосновую шишку.

Но и клубника у них превосходная, вкусная и ароматная.

— Ну, как справилась? — спросила подруга.

— Написала — и ладно, — я постаралась придать голосу бодрости. Вышло фальшиво.

— А, — протянула Линь. — Ясно.

Больше о тестировании мы не говорили.

И хорошо.

"Чем меньше бередишь рану, тем быстрее она заживает".

— Куда хочешь поехать на практику? Я к эльфелингам, — подруга перешла на любимую тему. — Они такие красивые, и культура у них необычная. Но… мне кажется, рядом с ними я и слова не смогу вымолвить. Сначала окаменею, а потом растаю…

"Кто бы сомневался".

— А мне всё равно, — не долго думая сказала я.

— Нет, так не пойдёт, — возмутилась Линь. Ещё бы она смолчала! Получить на почти интимное откровение банальность-отмашку — любой бы хоть немного, да оскорбился. — Давай, признавайся!

— Хорошо, уговорила, — я сделала задумчивый вид, но брякнула первое пришедшее в голову. — Хочу куда-нибудь в тёплые края. Надоело мёрзнуть.

Элинь вздохнула. Думаю, она всё же догадывалась, что ждать от меня откровенных фантазий бесполезно.

— Неженка ты, Хел. Не дворянка, а всё посибаритствовать норовишь.

"А ты уплетаешь клубнику со сливками. Далеко не вилланскую пищу, между прочим".

— Ничего не могу с собой поделать! — попыталась отшутиться я. — Такой вот уродилась на свет.

Линь рассмеялась. Она обладала удивительной отходчивостью — по крайней мере, когда дело касалось меня.

Мы бились подушками, ели клубнику, вели задушевные разговоры… Словом, занимались всем тем, что обычно делают нормальные девушки-подружки. Я старалась честно отыгрывать роль, и кажется, преуспела.

— Если нас отправят в разные страны, будешь мне писать? Хотя бы иногда.

— Постараюсь.

Оплата писем магов (и их учеников) идёт из казны. Это одна из немногих привилегий, оставшихся с военного времени. Если не слишком наглеть, можно держать друг друга в курсе всех важных событий. Хотя просто получить пару тёплых строчек от подруги тоже хорошо.

— А родителям? Я своим каждую неделю пишу. Наверное, совсем сестрёнку замучили — почитай да почитай!

Отец и мать Элинь были людьми, как говориться, проще некуда. К их чести, своего невежества они стыдились, и потому постарались дать всем своим детям образование, несмотря на трудное послевоенное время.

В старшей дочери они души не чаяли.

Мои же родители были другого сорта. Нет, они славные, просто…

— Я своим обязательно напишу. Как-нибудь. И брату тоже… наверное.

Элинь с укором посмотрела на меня.

— Хел, родные любят тебя! Ты не должна стыдиться их из-за бедности. Мало кто сейчас в Вейларнии живёт в достатке. Даже среди дворян по-настоящему богатыми считаются лишь Лерьэны, но они ходят в любимчиках у Вальго.

"И не только у Вальго. Всё намного сложнее, чем ты думаешь".

Положение своей семьи я бы назвала не бедностью, а "блистательной нищетой", а что да любви…

— Не подумай плохого. Мы очень любим друг друга, просто меня так воспитали.