Хазарский пленник - [9]
Глупость... уповать на меч и удаль, глупость. Только молодые, такие как Ярополк да Владимир, могут себе позволить подобную лёгкость мыслей. Есть силы кроме меча, есть замыслы и действия, вернее стрел ранящие сердца правителей. Но по молодости лет ни этих сил, ни этой власти не замечают. Таким был и он. Ходил на Хазарию, брал городки, Итиль да Саркел, стремился утвердить свою власть! До сих пор помнится тот поход, ибо удача давалась тяжко. Лодьи пришлось перетянуть с верховьев Днепра к Волге. Появление флота для хазар неожиданно, тяжкий труд принёс победу малой кровью. Но вскоре вместо хазар принялись набегать печенеги, и его независимость лопнула как рыбий пузырь. Потому что содержать дружину у степного кордона — немыслимая роскошь. Да и дружины не хватит уследить за разрозненными племенами кочевников. Куда проще платить хазарам и сообща выступать против многочисленных ворогов, накатывающих волнами с востока и юга. Вот она, малая кровь... великая слава победы, обернувшаяся пустотой. Малая? Сейчас легко говорить. И мысли об убитых друзьях уже не терзают упрёками. Может, оттого, что умерших, опередивших князя, слишком много?
Послышался визг. Святослав своевременно обернулся и принял на грудь пса Улюма, хрипло кашляющего от восторга. Ну вот. Старик снова выпустил собак, не приметив князя. А ведь говорилось...
— Ну что, Улюмка, что? Чему рад, глупой? Да тише, тише ты, окаянный!
— Не серчай, князюшка, проглядел! Виноват, виноват... — бормочет псарь, вместе с телохранителями урезонивая азартных любимцев. Святослав лишь рукой махнул и, не надевая рубахи, чего ему стесняться на своём подворье, побрёл к дому. Ишь, старый дуралей, поцарапал живот стёртыми когтями.
«Мы оба уже стары. У пса скверная, линялая шерсть, крошатся когти, а у меня складки ненужной шкуры, утерявшей распирающую мощь мяса, седые волосы, блёклый взор, — подумалось Святославу. — Пора снедать и приниматься за труды».
Ступени деревянной лестницы уже не раз латали по краям, опасаясь, что на истёртых гранях поскользнётся торопыга Володимир или женщины.
Женщины... А ведь он пережил жён. Не только воинов терял, не только сотников и воевод вырывало из тесного круга, но и жён.
Предслава сперва зналась с Глебом, а после стала его супругой, родила Ярополка и умерла молодой.
Фиря, Эсфирь, удивляла белизной кожи и переливающимися косами черней воронова крыла. И чернота виделась то красноватой, как ветви молодых берёз по весне, то отдавала синевой, как новый клинок. Зачали Олега, но скоро располнела, стала бранчливой, чрезмерно домовитой, неповоротливой. Не диво, что, упав с лестницы в подпол, так и не сумела выбраться. Шептались — злые козни слуг, но Святослав не верил. К чему? Она никому не мешала.
А Владимир от наложницы, но принят законным, ибо другой жены в ту пору не было.
Поднимаясь по ступеням с прилаженными светлыми брусочками, вклинившимися в старое тёмное дерево, он мельком вспомнил несуразность любви. Вспомнил Славу, которая удивляла слезами на любовном ложе, стонала тихо, сомкнув веки, и, достигнув предела, всегда плакала. Слёзы не стекали по лицу, а скапливались на стиснутых ресницах, и он целовал эти солёные капли, гордясь своим... уменьем? Да только не принесла любовь счастия его избраннице. Умерла. И волхвы не помогли, не спасли ведуны, не сумел излечить многословный щебетун генуэзец.
А с Малушей, плохо ещё знающей обычаи княжеского двора, сошёлся во хмелю. Как раз после похода к Итилю. Дорого ему стоила малая кровь, дорого. Долго поминал потерянных друзей, да всё с чашей.
И Володимира вылюбили на снегу, не в постели, не в тепле. Вот как бывает. Сказал бы кто, не поверил, но ведь было? На овчинном тулупе изгибалось нетерпеливое тело, принимая его — вялого сперва, страстно, напористо и бессовестно. Но позднее он понял, что срам не в страсти, срам отдаваться без огня, по расчёту, что делают многие жёны. Ублажая изголодавшихся мужей, они получают кусок хлеба, принимая жизнь как череду безысходности, схожей с дурным запахом изо рта.
Да, странно устроена жизнь. В молодые лета больше всего прельщает женщина, её роскошные бёдра, страсть в ласках, но, оглянувшись, помнишь не цвет курчавых волосков, скользко прижимавшихся к твоим бёдрам, не потайные места, а заплаканные глаза, бессонные ночи над колыбелью ребёнка, ссоры по мелочам, обиды на пустом месте. Глаза. Да, у Владимира глаза матери, страстные и весёлые. Задор молодости, не ведающей настоящего лиха? Князь покачал головой и присел к столу. Глаза Малуши часто вспоминаются, а самой уж нет. Страшилась, что её, молодую, принудят помирать вместе с ним по старым обычаям, ведь когда-то убивали жён в день погребения мужа, а нашла смерть от меча, за Черниговом. Судьба плетёт свои узоры, и часто не понять её замыслов. Он пережил жён, не странно ли это? А то, что жива его мать, княгиня Ольга, как понять? Она скажет о благости веры, будет и его уговаривать принять Христа, но то лукавство. Почему одни умирают, а другие живы, понять невозможно.
— Запеканка? — негромко спросил князь и, отпив квасу, принялся за еду. Запеканка с творогом, толчёной кашей, вспухшим изюмом поблескивала румяной корочкой взбитого яйца, но аппетита не было. Мысли вертелись вокруг Византии. Византия, которая долго была предметом вожделенных устремлений, благодаря матери стала союзником. В том своя мудрость, мудрости матери не занимать, но ведь и Византия меняется. Всё меняется. Хазары, призывавшие славян к походам на богатые земли империи, были друзьями, как казалось неискушённым в политике киевским князьям, на деле использовали соседей корысти ради. Не раз и не два лодьи славян и русов-дромитов
Первый дозор – зарисовка о службе в погранвойсках, за год до развала СССР, глазами новенького сержанта, прибывшего на заставу, граничащую с Афганистаном. Его первый дозор, первое нарушение, первая перестрелка.
Легкое переплетение популярных жанров современной литературы, способное удовлетворить самого требовательного читателя.
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.