Хайдеггер и гиппопотам входят в райские врата - [42]
Клонирование человека породило множество плохих анекдотов – в основном сравнивающих процессы клонирования и зачатия детей среди обывателей – наверное, не меньше, чем тема секса с инопланетянами. Но в этой груде мусора встречается и кое-что остроумное:
Клонирование человека – одна из самых больших угроз, исходящих от науки, наряду с контролем над поведением, генетической инженерией, трансплантацией голов, компьютерной поэзией и необузданным культивированием пластиковых цветов{32}.
Но создает ли клонирование точную копию оригинала? Спросите у обычного однояйцевого близнеца: он не считает себя точно таким же, как его копия по ДНК, по той простой причине, что у него другой жизненный опыт. При формировании личности они испытывали разные влияния, у них собственные воспоминания, разные точки зрения; у них свои знакомые, в одном и том же они обнаруживают разные смыслы. В психологии развития наблюдения такого рода составляют интересную экспериментальную модель для изучения влияния старушки-природы, с одной стороны, и воспитания, с другой, как в паре специалистов по возрастной психологии, имеющей близнецов: одного они назвали Джоном, второго – Контролем[77].
Так насколько идентичны идентичные близнецы? Не слишком. Определенно не настолько, чтобы в критических ситуациях их не мог различить внешний наблюдатель.
Регги женился на одной из сестер-близнецов. И года не прошло, как он требовал в суде развода.
– Ну, – сказал судья, – объясните суду, почему вы хотите развестись.
– Хорошо, Ваша честь, – начал Регги. – Всякий раз, когда свояченица навещает нас – а они с моей женой очень похожи, – я по ошибке занимаюсь любовью именно с ней.
– Уверен, две женщины всегда хоть чем-нибудь да различаются, – отвечал судья.
– Поверьте, разница есть, Ваша честь, – сказал Регги. – Вот почему я и хочу развестись.
Для наших целей более важны различия между однояйцевыми близнецами, устанавливаемые экспериментально.
Двое мужчин сидят рядом в бостонском пабе. Через некоторое время один, посмотрев на другого, говорит:
– Слушая вас, никак не могу отделаться от ощущения, что вы из Ирландии.
– Да, точно, – отвечает с гордостью другой.
Первый парень:
– И я оттуда же! А где вы жили в Ирландии?
– В Дублине, – отвечает второй.
– Точно, ей-богу, и я жил там же, – говорит первый. – А на какой улице вы жили в Дублине?
Второй:
– Это было мое любимое место. Я жил на Макклери-стрит в центре города.
Первый:
– Как тесен мир! И я там жил. А в какой школе вы учились?
– В школе Св. Марии, – отвечает второй малый.
Первый приходит в неописуемое возбуждение и говорит:
– И я тоже. Скажите, в каком году вы окончили школу?
Другой отвечает:
– Ну, в 1964-м.
– Пути господни неисповедимы! – восклицает первый. – Не могу поверить такой удаче! И как это нас сегодня занесло в один и тот же бар. Можете себе представить, я тоже окончил школу Св. Марии в 1964-м.
В это время другой посетитель входит в бар, садится и заказывает пиво. Бармен покачивает головой и ворчит:
– Похоже, вечер будет длинным, близнецы Мёрфи опять напились в стельку.
Таким образом, если вы клонирует себя, стремясь обрести биологическое бессмертие, что вы будете делать с вашей копией, у которой есть собственное «Я»? Каким образом вы сделаете ваш клон вами, если он заявляет о себе?
Легко, отвечают имморталисты, отстаивающие клонирование, вы просто загружаете все содержимое своей нервной системы – воспоминания, ощущения, алгоритм голосования на телешоу American Idol, всю свою начинку – в неврологическое оснащение своего клона, как бы на его жесткий диск. Тогда он/оно будет отзываться на ваше имя, смеяться над вашими любимыми анекдотами, голосовать на American Idol за тощего парня, поющего фальцетом, и с энтузиазмом заниматься любовью с вашей женой Глэдис.
Итак, вы находитесь рядом со своим идеальным клоном, в нервную систему которого загружена вся ваша нервная система. Спросите его, что он чувствует, занимаясь сексом в нартах, и он даст ответ точно такой же, со всеми нюансами, как и вы. Пощекочите его в том укромном местечке за мочкой правого уха, и он фыркнет так же, как делаете это вы, когда вас щекочут. Спросите его, верит ли он в Бога, и он ответит так же двусмысленно, как ответили бы вы. Даже спросите его, кто он такой, и он ответит: «Ух! Я – Дэрил Фрумкин. А вы кто такие, черт подери?»
Короче говоря, ваш клон имеет с вами поразительно много общего – те же рефлексы, представления, знания, воспоминания. В сущности, можно смело сказать, что у него точно такое же ментальное программное обеспечение, и он помнит то же самое, что вы. Только вот почему вас гложет червь сомнения, что тот Дэрил Фрумкин, клон, – не такой, как вы, настоящий Дэрил Фрумкин?
Тут дело в том, чтó мы называем нашим «Я» – тем, что мы не отождествляем ни с нашим умом, ни даже с душой. И неважно, к какой из бесчисленных форм бессмертия мы будем стремиться, все будет сводиться к этой сущности, которую мы называем «Я» и которую желали бы сохранить навсегда. Более того, это то, что мы хотели бы видеть все время поблизости.
