Хасинто. Книга 1 - [66]

После службы Хасинто остался у двери, оглядывая выходящих и пытаясь решить, у кого спросить о сеньоре. Не допытываться же у каждого воина. Вот бы Гонсало показался или кто-то из пажей…

Где они? Где оруженосец, где Сантьяго и Фаусто?

Неважно. Довольно ждать. Спрашивать тоже ни к чему. Если Хасинто понадобится сеньору, тот отправит за ним кого-то из слуг. К тому же де Лара вполне может быть в замке и готовиться к трапезе. Может, и пажи, и Гонсало там. Хасинто тоже пойдет в замок. Заберет у Пакито мяту — лишь бы слуга ничего не забыл и не перепутал, — а потом выяснит, есть ли какие-то поручения.

Он вскинул подбородок, отошел от двери и хотел двинуться прочь, но тут на выходе появился идальго Васкес с женой и оруженосцем. Хасинто не выдержал, шагнул ему навстречу и коротко поклонился.

— Доброго вечера, идальго Васкес. И вам, прекрасная донья. Благословит вас Господь.

Донья ответила милой улыбкой и изящным кивком, а идальго сказал:

— Спасибо, Хасинто. Надеюсь, и ваш вечер пройдет недурно.

Теперь можно спросить о том, что интересует.

— Я искал дона Иньиго. Вы знаете, где он?

— Знаю. Завтра он устраивает соколиную и псовую охоты. Но сам уехал уже сегодня — поставить лагерь. Ну, для дам и вообще.

— Сам? Зачем? Есть же слуги.

Васкес пожал плечами.

— Так захотел. Взял трех прислужников, Гонсало и пажа…

— Которого? — вопрос сорвался с губ прежде, чем Хасинто взял себя в руки.

— Этого, рыжего. Ордоньо.

Обида оцарапала сердце, заполнила душу, переросла в негодование.

Как мог де Лара так с ним обойтись? Освободил до вечера, а сам в это время уехал на охоту! Ни словечка не сказал. Да еще гаденыша взял с собой. Гаденыша!

— Кхм… Гарсиас, вы еще что-то хотели спросить? Если нет, то мы пойдем. Моя супруга утомилась.

Да уж, Хасинто повел себя невежливо: стоял и молчал, не подумав, что задерживает Васкеса и его жену.

— Да, конечно. Спасибо вам и простите, что побеспокоил.

— Ничего, — бросил идальго и, уже уходя, добавил: — Не огорчайтесь: на ваш век хватит и охоты, и войны.

Легко ему говорить! В отличие от Хасинто, он себя пустым местом не чувствует. Не о нем сеньор забыл и уехал, даже поручений не оставив.

Mierda!

* * *

Взгляд упал на темную стену, чуть заметно расчерченную серыми полосами. Хасинто приподнялся и глянул в окно: почти рассвет, но рог еще или не звучал, или сон был слишком крепким.

Сон! Что снилось?

Хасинто отбросил одеяло, вскочил с кровати и нахмурился, пытаясь вспомнить.

Так. В полночь он обошел двор и замок. Поднялся к себе, раскидал большую часть мяты по полу — Пакито вместо нескольких веточек притащил целый веник. Хасинто еще усомнился, правда ли это мята и переспросил. Серв сказал, что такую травку на глаз и нюх определяет, хоть и неумный. Пришлось ему поверить. Он пожевал горько-леденящие листики, как велел ибн Якуб, затем помолился и лег в постель.

Уснуть мешали навязчивые и невеселые мысли; Хасинто долго ворочался, прежде чем усталость победила, тревога улеглась, а сознание померкло.

Следующее воспоминание — стена, рассвет. Выходит, ему ничего не снилось, хвала Пресвятой Деве. То ли мята подействовала (если это была она), то ли демон испугался молитв и хлыста, потому сбежал обратно в пекло.

Хасинто поежился от утренней прохлады и подошел к окну. Подворье пустовало. Значит, рассветный рог точно не гудел, и можно еще немного поваляться в кровати. Хотя нет, нельзя. Вдруг за короткое время все-таки приснится срамной сон? Хасинто не готов это проверять. Лучше займется чем-нибудь: например, проедется по окрестностям, сейчас спокойным, тихим, дремотным.

* * *

Дон Иньиго и кабальерос вернулись с богатой добычей на четвертый день. Только! На четвертый! Наконец-то.

Хасинто вышел, почти выбежал к воротам, встречая сеньора. Когда его увидел, губы сами собой расползлись в улыбке. Наверное, со стороны она выглядела глупо-наивной — и пусть. Так радостно, что де Лара вернулся! Даже обида забылась.

Спешившись, дон Иньиго отдал лошадь Гонсало, погладил сидящую на руке орлицу, потом глянул на Хасинто и улыбнулся.

— Как ты? Надеюсь, не заскучал без нас.

— Скучал! Очень скучал!

— Что же: не нашел себе дела?

Вот дьявол! Сеньор все не так понял.

— Нашел, конечно! Я не от безделья заскучал. Я всегда был занят. Но я скучал по… вам. По всем вам! Многие уехали охотиться. Замок будто опустел. К тому же вы не предупредили меня, ничего не сказали.

— Хм… А должен был?

— Нет, что вы! Я не к тому…

Де Лара рассмеялся.

— Ладно, Чинто, я тебя просто дразню. Ты хворал, вот я и не стал беспокоить.

— Я не хворал!

— Не спорь, сделай милость.

Иньиго Рамирес поморщился и перевел взгляд на главного сокольничего. Тот сразу приблизился, забрал Торменду, и сеньор с видимым облегчением стянул рукавицу и опустил руку.

— Чинто, ступай, помогите с добычей. Ее, как видишь, немало. Вечером будет славный пир.

— Да, сеньор!

Он бросился к рыцарям и слугам: и те, и другие волочили в замок, а потом на кухню оленей, кабанов, ланей. Некоторые туши были уже обескровлены и выпотрошены, другие источали остро-кислый запах свежей крови. Да уж, охота удалась на славу. Жаль, как жаль, что Хасинто ее пропустил!

На пиру прислуживали он и Сантьяго. Гонсало и Ордоньо сеньор освободил до утра. Отлично! Не хотелось бы видеть торжествующий взгляд гаденыша, тем более сегодня. Хасинто и так не по себе. Радость от возвращения Иньиго Рамиреса скрадывается из-за мерзкого чувства обделенности. Не очень-то приятно слышать, как рыцари обсуждают охоту, на которой его не было. Они говорят о доблести друг друга, шутят, вспоминают смешные случаи и опасные. Хасинто же остается лишь сожалеть, что он во всем этом не только не участвовал, но даже не видел. Провел весь день у мавра, разучивая слова неверных. Причем половину из них уже забыл.