Хасиенда: Как не стоит управлять клубом - [101]

Это всё стереотипы о рок-н-ролле. Наркотики в жизни Happy Mondays, New Order и других групп сформировали ложное представление. На самом деле большинство посетителей клуба не были под кайфом. Они любили тусоваться в клубе, напиваться, слушать хорошую музыку и веселиться.

Открыл ли бы я клуб снова? Нет. Слишком много ответственности, да и жена меня убьёт.

Другие клубы и бары переняли некоторые черты Хасиенды, её тенденцию поддерживать искусство в ущерб здравому смыслу.

Можно пройти мимо мест, украшенных металлическими дверями, канделябрами и розовым мрамором, который замечаешь, только если кто-то впечатает тебя в него лицом. Такие дизайнеры интерьеров, как Бернард Кэрролл, работавший в манчестерских ресторанах Reform и Panacea, зарабатывают деньги тем, что создают схожий визуальный эффект. В конечном счёте, можно самим использовать такие находки. Помню, как Росс Маккензи, открывший с Лероем Ричардсоном в 2002 году One Central Street, говорил мне о доске, которую он установил. Я сказал ему: «Никто её и не заметит. Чувак, покрась её в чёрный».

Посетителям пофиг. Они приходят лишь для того, чтобы убраться в хлам. Кто-нибудь обращал внимание на проекции на стенах в Хасиенде? Или на копьё, выступающее из Dry и указывающее на Спир-стрит? Эти детали были настолько ненавязчивы, что большинство людей их не замечали. Барни всякий раз ругает Бена Келли за то, что тот перебарщивает. Вполне заслуженно.

Манчестер не самый лучший город, чтобы открывать в нём клуб. Когда я просматриваю членские карточки, то вспоминаю, сколько задумок провалилось. То, что Хасиенда просуществовала с 1982 по 1997 год, — реальное достижение. Насколько мне известно, на таком уровне никто столько не продержался.

Чтобы оценить роль клуба в моей жизни, потребовались годы. Каждый раз, когда я напивался или упарывался, я жаловался, как же меня всё достало. Это продолжалось долго, думаю, что я стал местным занудой.

Что касается моих сольных проектов Revenge и Monaco, в которых участвовал Поттси, то в некотором роде они оказались успешными. Мы выпустили три альбома, которыми я очень горжусь.

После закрытия Хасиенды New Order собрались снова и записали ещё два альбома («Get Ready» в 2001 году и «Waiting for the Siren’s Call» в 2005-м), но длилась эта радость недолго.

Я не виню своих коллег за распад группы. Я достаточно пожил, чтобы понять, что причина во мне. И я достаточно нахлебался всего этого дерьма.

При том что играть живую музыку — моя первая любовь, мне также нравится играть диджей-сеты. Путешествия и исполнение музыки — то, что до сих пор приносит мне удовольствие.

Летом 2007 года манчестерский музей Urbis Centre организовал выставку в честь двадцать пятого юбилея Хасиенды, которая одновременно и порадовала меня, и серьёзно озадачила. Когда я увидел экспозицию, для которой люди пожертвовали предметы из своих коллекций, я подумал: «Минуточку, а где вы это взяли?»

Открытие прошло замечательно — я встретил старых знакомых. Там были Бен Келли и Питер Сэвилл. Я сто лет не видел Бена. Я не таил обиду. Ведь, честно говоря, ему предоставили полную свободу, он мог творить что угодно, но я люблю глумиться.

Мой любимый момент связан с диджей-сетом Sasha, когда у него сломался компьютер. Музыка внезапно оборвалась.

После двух часов смутившей всех тишины я подошёл к нему и спросил, в порядке ли он.

«Блин, Хуки, нет, не в порядке. Там все мои данные».

«А на диск не скопировал?»

«Нет. Тебе нужно продолжить».

Моя мечта сбылась. Я играю вместо Sasha. Офигеть. Эта странная ситуация меня ужасно веселила. Я пришёл на помощь лучшему диджею в мире. Оказался в нужное время в нужном месте. Но давайте будем честными: поставить записи —дело нехитрое. Я слышал, что Sasha потом ходил по выставке и плакал от нахлынувших воспоминаний.

У меня было такое чувство, будто семья воссоединилась. Я взял с собой сына и дочерей и с удовольствием прогулялся с ними по выставке. Она мне понравилась. Я сказал им: «Наследства не будет, Роб всё потратил».

Легендарная Хасиенда спровоцировала народное творчество. Двадцать пятый юбилей, в 2007 году, позволил народу продемонстрировать, какое влияние оказал на них клуб. «Адидас» выпустили лимитированную партию кроссовок «Хасиенда», дизайн которых разработал Ёдзи Ямамото (Сэвилл работал с ним с конца восьмидесятых, создавая каталоги и рекламные материалы).

Их продавали за 345 фунтов, но люди с ночи занимали место в очереди, чтобы войти и купить их первыми. Кроссовки были распроданы за двадцать минут.

Хасиенды больше нет физически, но она всегда будет жить во мне, будет темой разговоров, будет присутствовать в мечтах и кошмарах. Интерес среди людей и СМИ заставляет предположить, что меня всегда будут спрашивать о клубе.

Люди и мероприятия тоже всегда будут жить во мне. Поклонники не дадут забыть.

Бернард любит подкалывать меня за меланхолический настрой. Он считает, что мне нравится жить в прошлом, и он прав. Я зацикливаюсь, не могу просто забыть пройденный этап и двигаться дальше. Я смотрел «Круглосуточных тусовщиков» три или четыре раза. Это бред, но бред весёлый. Скучный фильм о Хасиенде сделать просто невозможно.