Харшини - [113]

Но через какое-то время — он не знал, сколько его прошло, — к нему вернулась память. Он вспомнил, как был Джойхинией Тенраган. Вспомнил, как властвовал от ее имени. Вспомнил Р'шейл, склонившуюся над ним и заклинающую его жить дальше.

Он вспомнил смерть.

От нее осталась тень, нависшая над душой. Боль не значила ни чего по сравнению с тем ужасом, который он пережил, бросившись на меч незнакомого защитника там, в кабинете Верховной сестры, желая избежать гнева, полыхающего в глубине глаз Р'шейл.

Если подумать, это был самый мужественный поступок за всю его жизнь — может быть, к тому же его единственный мужественный поступок.

Джойхинию он не жалел и огорчался сейчас в основном потому, что утратил теперь чудом доставшуюся ему власть. Больше такого случая ему, наверное, не подвернется. Отныне он становился просто беглецом.

Подумав об этом, Локлон запаниковал. Да, он был беглецом и понимал, что Р'шейл теперь не успокоится, пока не найдет его. Ему нужно было бежать отсюда, из этой комнаты, и вообще из Цитадели.

Он попытался поднять голову и со смятением осознал, что не может этого сделать. Его тело находилось в бездействии многие месяцы, и мускулы почти атрофировались за это время. Ему не хватало сил даже на то, чтобы приподняться, — не слушались конечности.

Локлону никогда не приходило в голову, что тело может так зачахнуть в его отсутствие. Он знал, что оно живо, — и пока это так, жив и он. Мэтен заверил его, что жрецы заботятся о нем, но ему не было дозволено смотреть на себя — жрецы твердили, что такая встреча может разрушить чары, перенесшие дух Локлона в тело Джойхинии. Насмешкой судьбы оказалось теперь очнуться в этом истощенном немощном теле, которому едва хватало сил оторвать голову от подушки.

Р'шейл не могла бы придумать ничего лучше, для того чтобы расправиться с ним. Нужно было что-то немедленно делать. Его ищет Р'шейл. Она хочет заполучить его.

При мысли о ней он внезапно испытал гнев. «Она не имела права возвращаться», — решил он, хотя, будучи Джойхинией, он сделал все, что было в его силах, лишь бы заманить ее в Цитадель. Если бы кариенцы сделали все как обещали, она должна была быть уже мертва — сожжена заживо в Ярнарроу, как харшинская ведьма. Но даже бог кариенцев не смог справиться с ней, а Локлон был не настолько глуп, чтобы воображать, будто может избежать гнева той, у которой достает силы осадить бога.

Эта мысль придала ему сил. Он наконец собрался и грузно сполз с постели на пол. Даже это усилие уже оказалось чрезмерным. Глотая воздух ртом, он лежал на полу и смотрел на дверь, от которой его отделяло всего пять шагов. Но сейчас ему казалось, что между ним и дверью разверзлась пропасть.

Он долго лежал так, собираясь с духом для нового рывка. Все его мысли были о том, что это нужно сделать во что бы то ни стало. Он уже умирал сегодня, и больше не хотел.

Приподнявшись на локтях, он потащил свое бессильное тело к двери. Но только он начал ползти, как за дверью послышались шаги. Ужас придал ему сил. Преодолевая боль, он пополз, подгоняемый смертным ужасом. Руки разъехались на скользком полу, и он больно ударился подбородком. В глазах заплясали звезды. Дверь, казалось, не приблизилась ни на йоту, несмотря на его отчаянные попытки до нее добраться. Шаги приближались. Его лоб покрыла испарина, он заскреб руками в отчаянной попытке уползти.

Он сжался в комок и затаил дыхание. Сквозь слезы ему ничего не было видно. С таким же успехом эта дверь могла бы быть в самом дальнем краю Медалона. Ему не добраться до нее. В любой момент она может отвориться — и войдет Р'шейл, готовая расплатиться с ним за все обиды, реальные и мнимые. Он всхлипнул от ужаса и уставился на обшитую досками дверь; ожидание было невыносимо, казалось, в живот вливается струя расплавленного свинца. Дверь распахнулась. Локлон издал жалобный вопль и почувствовал резкий запах мочи, распространяющийся вокруг него.

— Ради всего святого, прекратите это безобразие! — нетерпеливо воскликнула вошедшая госпожа Хинер. — Подними его, Лорк.

Старуха с отвращением глядела на пятно, расползающееся спереди по его набедренной повязке. Как обычно, она была одета во все черное, включая и роскошный плащ, накинутый на плечи. В маленьких, близко посаженных глазках явственно читалась неприязнь. Лорк нагнулся и оторвал Локлона от пола. Даже он кривил нос при этом.

— Ты теперь у нас в долгу, капитан. Они всю Цитадель вверх дном перевернули, так хотели тебя найти.

Локлон не ответил. Его спасли, но он опасался спасателей. Задолжать что угодно мистрессе Хинер было рискованным мероприятием. Она могла высосать все соки из человека за неоплаченный карточный долг. Локлону страшно было подумать, что она может потребовать от него за жизнь.

Помывшись и поев, Локлон почувствовал себя лучше. Теперь он был в относительной безопасности за стенами дома мистрессы Хинер. Теперь ему нужно было только пересидеть здесь до той поры, пока он сможет покинуть Цитадель.

Поздно вечером мистресса Хинер пришла к нему. Когда она входила, Локлон заметил, что Лорк стоит на страже у дверей, и слегка встревожился. С ней был мальчик лет двенадцати, со светлыми волосами и лукавым, но добродушным лицом. Локлон припомнил, что этот мальчик был одной из любимых игрушек мистрессы Хинер. Лорк закрыл дверь за ними, и мальчик поставил на небольшой столик подле кровати принесенный поднос. Из-под крышки на тарелке доносился восхитительный запах жареного мяса.