Харьков — проклятое место Красной Армии - [5]
Из всех данных, которыми мы располагаем, видно, что силы противника на участке Дмитриевка, Таганрог сильно разгромлены. Части, более или менее боеспособные, удерживают фронт к северу от Дмитриевка до границы с Юго-Западным фронтом; на участке от Орджоникидзе до Чистяково расположены итальянские части, не способные не только к наступлению, но и к прочной обороне. В районе Чистяково участок от Грабовка до Дмитриевка занимается немецкими частями сильно потрепанной 188-й пехотной дивизии… Правее этой дивизии 49-й горнострелковый корпус в составе двух дивизий. Правее горнострелкового корпуса расположена первая мотодивизия словаков, которая вчера нами основательно потрепана; оставив почти всю свою артиллерию в наших руках и сдав Куйбышево, она отошла…
У нас подготовлена операция, и мы решили ее начать… ударом двух кавалерийских дивизий, двух стрелковых дивизий, бригадой НКВД, одним батальоном танков с фронта Фащевка, Никитино на Сердитое, Степановка с задачей выхода на рубеж реки Крынка, а группой Лопатина – до пяти стрелковых дивизий, двух танковых бригад, двух кавдивизий – из района северо-западнее Матвеева Кургана на Амвросиевку… В это же время решено проводить на правом фланге у Коротеева частную операцию по овладению городом Каганович. До этого продолжаем решительные действия со стороны Матвеева Кургана, Ряженой в направлении Марьевки с задачей отбросить таганрогскую группу противника. После этого надо приводить в порядок части. Нами мыслится возможным… проводить активные операции на Южном фронте с тем, чтобы до подхода свежих резервов на этом направлении разгромить полностью силы противника, которыми он располагает, и очистить весь Донбасс с захватом города Сталино и на юге – Мариуполя…»[5]
Спустя многие годы Н.С. Хрущев вспоминал: «…У нас зародилась идея провести наступательную операцию в районе Барвенково… Когда она была разработана, понадобилось доложить Москве – Сталину и Генеральному штабу, чтобы получить «благословение», а главное – нужное количество войск и средств. Нас с командующим вызвали в Москву, Сталин нас выслушал. Сделали доклады Тимошенко и начальник штаба Бодин. Мы получили «благословение», но, к сожалению, обеспечение, которое мы просили для наступления, получили далеко не полностью… Наметили операцию на январь 1942 года. Для ее проведения мы перенесли оперативный штаб поближе к линии фронта, чтобы иметь лучшую связь с войсками. Расположились в большом селе Сватово-Лучко»[6].
Конечно же, районом Барвенково «идея» далеко не ограничивалась – на такую операцию частного характера «благословения» Верховного не требовалось. Но пенять тут на Хрущева особенно не приходится – зимняя наступательная операция была лишь эпизодом его биографии, да и диктовал он свои воспоминания по памяти, не обращаясь к архивным документам. А память, увы, иногда подводит.
«Добро» Сталина было получено, колесо закрутилось. В конечном итоге были выработаны директивы для Юго-Западного и Южного фронтов. Для последнего она гласила: «В соответствии с указаниями Ставки Верховного Главнокомандования приказываю Южному фронту приступить к подготовке операции, имеющей целью разгром 17-й армии противника, группы Шведлера[7] и остатков восстанавливаемой бронегруппы Клейста с последующим выходом на Средний Днепр.
При подготовке к операции руководствоваться следующим:
а) замысел операции – ударом превосходящих сил с фронта Изюм, Нырково в общем направлении на Павлоград выиграть фланг и глубокий тыл войск противника, занимающих Донбасс и район Таганрога, отрезать им пути отхода на запад, прижав главную группировку противника к берегам Азовского моря, окружить и уничтожить ее во взаимодействии с остальными силами, наступающими с востока;
б) операцию провести в три этапа:
Первый этап – подготовительный. В период 1–12 января закончить пополнение и довооружение войск, их перегруппировку, материальное обеспечение и организацию наступления.
Второй этап – переход в наступление, форсирование р. Северский Донец, разгром частей 17-й армии и группы Шведлера, выход на рубеж Лозовая, Софиевка, Артемовка, Александровка, Скотоватая, Кутейниково, Носово. Продолжительность этапа – 7–8 дней.
Третий этап – окружение и разгром главной группировки противника к востоку от Днепра, захват переправ через реку у Запорожья и выход на фронт: Первое Мая, Сухачевка, Павловка, Б. Токмак. Продолжительность этапа – 15–16 дней;
в) для проведения операции иметь следующее оперативное построение сил: 57-ю армию (шесть сд, один ап РГК, три тбр) развернуть на фронте Каменка, Райгородок; 37-ю армию (шесть сд, семь ап РГК, две тбр) – (иск.) Райгородок, Нырково; 12-ю армию (пять сд, пять ап РГК) – (иск.) Нырково, Ильинка; 18-ю армию (пять сд, три ап РГК, одна тбр) – (иск.) Ильинка, (иск.) Куйбышево; 56-ю армию (пять сд, две сбр, три ап РГК) – Куйбышево, Приморское.
В полосе действий 57-й армии и на стыке последней с 37-й армией иметь для развития успеха два кавкорпуса, каждый трехдивизионного состава с приданной одной танковой бригадой.
Резервы:
9-ю армию (три стрелковые, две кавалерийские дивизии) сосредоточить в районе Меловатка, Новокрасненка, Епифановка, Мостки…»
1945-й стал не только Годом Победы, но и вершиной советского военного искусства – в финале Великой Отечественной Красная Армия взяла реванш за все поражения 1941–1942 гг., поднявшись на качественно новый уровень решения боевых задач и оставив далеко позади как противников, так и союзников.«Либеральные» историки-ревизионисты до сих пор пытаются отрицать этот факт, утверждая, что Победа-де досталась нам «слишком дорогой ценой», что даже в триумфальном 45-м советское командование уступало немецкому в оперативном искусстве, будучи в состоянии лишь теснить и «выдавливать» противника за счет колоссального численного превосходства, но так и не овладев навыками операций на окружение – так называемых «канн», признанных высшей формой военного искусства.Данная книга опровергает все эти антисоветские мифы, на конкретных примерах показывая, что пресловутые «канны» к концу войны стали «визитной карточкой» советской военной школы, что Красная Армия в полной мере овладела мастерством окружения противника, и именно в грандиозных «котлах» 1945 года погибли лучшие силы и последние резервы Гитлера.
Долгожданное продолжение главного военно-исторического бестселлера минувшего года. Честные и детальные воспоминания ветеранов-штрафников, выживших в самых страшных боях. Глубокий анализ профессиональных историков, исследующих прежде запретную тему. Недавно рассекреченные архивные документы, проливающие свет на подробности боевого применения и повседневной жизни советских штрафных частей. Опровержение злобных антисоветских мифов и фальшивок вроде печально известного телесериала «Штрафбат». Все это — в новой книге проекта "Правда о штрафбатах".
Начиная с катастрофы в Прибалтике летом 1941 года и до конца 42-го Красная Армия проиграла фактически все сражения на Северо-Западном фронте.Провалились многочисленные попытки деблокировать Ленинград, затяжные бои на Невском пятачке привели к колоссальным потерям, так и не удалось ликвидировать окруженную Демянскую группировку противника, наступление 2-й ударной армии закончилось страшной трагедией Мясного Бора…Что было главной причиной этих поражений? Сложные условия театра военных действий (на северо-западе Красной Армии приходилось наступать в густых лесах и непроходимых болотах)? Постоянный дефицит боеприпасов, горючего, продовольствия? Или непростительные просчеты командования?В новой книге Валерия Абатурова и Мирослава Морозова вы найдете ответы на все эти вопросы.
К началу 1945 года, несмотря на все поражения на Восточном фронте, ни руководство III Рейха, ни командование Вермахта не считали войну проигранной — немецкая армия и войска СС готовы были сражаться за Фатерланд bis zum letzten Blutstropfen (до последней капли крови) и, сократив фронт и закрепившись на удобных оборонительных рубежах, всерьез рассчитывали перевести войну в позиционную фазу — по примеру Первой мировой. Однако Красная Армия сорвала все эти планы. 12 января 1945 года советские войска перешли в решающее наступление, сокрушили вражескую оборону, разгромили группу армий «А» и всего за три недели продвинулись на запад на полтысячи километров, превзойдя по темпам наступления Вермахт образца 1941 года.
Судьба отпустила А.В. Колчаку меньше полувека, но в этот недолгий срок вместилось столько переломных событий, трагедий и бурь, что хватило бы на несколько жизней: великие войны и великая любовь, огромная власть и государственная катастрофа. Один из последних героев Империи, награжденный за храбрость Золотым Георгиевским оружием, он исследовал полярные льды и защищал Порт-Артур, минировал Финский залив и командовал Черноморским флотом, планировал десант на Стамбул и был Верховным Правителем России – правда, совсем недолго, всего 13 месяцев.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
Полковник в отставке Дэвид Гланц — ведущий американский военный историк, крупнейший западный специалист по Красной Армии и Великой Отечественной войне. Хорошо зная русский язык и советскую военную литературу, имея доступ к российским архивам, Гланц получил возможность работать с первоисточниками, что делает его труды безусловно заслуживающими внимания. Они выгодно отличаются от большинства работ западных «советологов» отсутствием «обличительного уклона», антикоммунизма и русофобии.Данная книга признана лучшим в западной военно-исторической литературе исследованием обстоятельств трагедии 1941 года.
Севастополь не зря величают городом русской воинской славы. Севастополь — не просто город-герой, но герой дважды. Город, вынесший две героические Обороны, две Севастопольские Страды — и в XIX веке, и в XX.В 1941 году немцы рассчитывали овладеть главной базой Черноморского флота с ходу, однако осажденный Севастополь продержался более восьми месяцев, связав крупные силы противника и не позволив Вермахту развить наступление на Кавказ.Но если подвиги красноармейцев и краснофлотцев при обороне Севастополя общеизвестны, то о действиях авиации писали куда меньше.
В книге описывается одна из наиболее страшных трагедий минувшей войны и предшествующие ей события. Впервые столь подробно, на достаточно высоком профессиональном уровне, с привлечением неизвестных и малоизвестных документов обеих противоборствующих сторон рисуется довольно полная картина боевых действий на первом этапе московской оборонительной операции. В советские времена грубые просчеты, допущенные Ставкой и командованием фронтов, пагубно сказавшиеся на ходе и исходе оборонительных сражений на важнейшем Западном стратегическом направлении в официальных трудах подавались в упрощенном виде, а масштабы катастрофы под Вязьмой попросту замалчивались.