Характерные черты французской аграрной истории - [69]

В то время, когда история нашей деревни начинает проясняться (в период, именуемый ранним средневековьем), сельское общество, в пределах относительно крупных коллективов, каковыми являлись деревня и сеньория, имело в качестве своей первичной ячейки некую одновременно территориальную и человеческую единицу — дом и пучок полей, обрабатывавшихся небольшой группой людей, — которая встречается почти везде во франкской Галлии, хотя и под разными названиями. Самое обычное название — манс (mansus)[117]. Иногда она называлась также factus или condamine (condamina condoma). Все эти термины встречаются уже довольно поздно: манс^{121} — в VII веке, как и condamine в Галлии (этот последний термин особенно часто встречается на юге, хотя текст, где он впервые упоминается, составлен в Мэне^{122}), factus — в IX веке. Это объясняется тем, что для более раннего времени мы почти не имеем сведений об обиходном сельском языке. Сам институт, конечно, гораздо древнее.

Одно из этих трех названий (factus) остается безнадежно загадочным. Трудно даже сказать, с каким языком его можно связать, ибо почти нет оснований выводить его от facere. Condamine вызывает мысль об общине (первоначально в одном и том же доме) и означает в равной степени и небольшой человеческий коллектив, живший на земле, и самую эту землю. Что касается термина mansus, то вначале он означал дом или по крайней мере комплекс, состоявший из жилища и сельскохозяйственных построек. Этот смысл так и не исчез и в конечном счете сохранился лишь он один; таков смысл современного бургундского meix и провансальского mas. Термин «mansure», очень близкий по значению и встречающийся в древних текстах во всех значениях слова mansus как его синоним, в средние века означал в Иль-де-Франсе и еще сегодня означает в Нормандии сельское Жилище с его огороженным участком. Таким образом, аграрная единица заимствовала название у жилища, в котором обитали земледельцы. Разве дом, говорили скандинавы, не является «отцом поля»?

При исследовании манса, как и большинства социальных форм эпохи, надо исходить из сеньории, но не для того, чтобы постулировать ее какой-то воображаемый приоритет, какую-то роль всеобщей формы, но просто потому, что только сеньориальные архивы сохранили для нас достаточное количество документов, дающих возможность составить некоторое представление о фактах. Главная функция манса внутри виллы раннего средневековья ясна: он играет роль единицы обложения. Действительно, повинности и барщина лежат не на отдельных парцеллах; тем более они не возлагаются на семьи или дома. Для всей поделенной на мансы территории (небольшая часть земли, как мы увидим, избегает этого деления) инвентари знают лишь одного плательщика — манс. Иногда объединенные под этим названием поля сообща обрабатываются многими семьями. Это неважно. Всегда облагается именно манс, который должен столько-то денег, столько-то буассо зерна, столько-то кур и яиц, столько-то рабочих дней. Распределение этого бремени — дело сидящих на мансе людей, его совладельцев, socii. Не подлежит сомнению, что они коллективно отвечали, за выполнение этих повинностей. Они не имели права разорвать эту солидарность посредством раздела. Будучи основой сеньориальной налоговой системы, манс был в принципе неделимым, неизменным. Если порой разрешается его дробление, то только на простые доли (половины, гораздо реже на четверти), которые в свою очередь становятся строго определенными единицами.

Обычно мансы одной сеньории не бее одинаковы по ценности и по достоинству. Чаще всего они подразделяются на различные категории, отличающиеся друг от друга по своим повинностям. Наоборот, внутри каждой из этих категорий составляющие ее мансы обложены почти одинаково. Принцип классификации варьирует.. Часто он носит юридический характер и черпает свои критерии прежде всего в положении людей. Различаются, как мы видели, свободные мансы (ingénuiles — мансы свободных людей, главным образом колонов), рабские, а также, при случае, литские мансы (литы — вольноотпущенники по германскому праву). Прибавим к этому для памяти некоторые цензовые мансы (censiles), отданные во временную аренду по договору и потому резко отличавшиеся от трех предыдущих групп, основанных только на обычае и практически наследственных. В других случаях отличительные черты манса зависели от лежавших на нем служб: например мансы плужные, мансы ручные (carroperarii, manoperarii). На деле контраст между двумя методами классификации был скорее кажущимся, нежели реальным. Как известно, во франкскую эпоху уже не было точного соответствия между статусом человека и земли, например манс, населенный свободными, людьми, назывался тем не менее рабским, если первые обрабатывавшие его земледельцы были рабами, хотя бы и в очень отдаленные времена. Столь живая память о первоначальных обитателях манса сохранялась потому, что это определяло нынешние повинности; будучи установлены обычаем, последние в подавляющем большинстве случаев гораздо больше зависели от положения его отдаленных предшественников, чем от ранга современного держателя. Так в обыденной жизни различные категории мансов — какова бы ни была их этикетка — отличались друг от друга прежде всего своими повинностями. Ручные мансы (manses de bras) — это древние рабские мансы (в полиптиках оба слова употребляются иногда как синонимы