Хаос времён года - [49]

Я иду в их общую спальню и наблюдаю, как Ликсу разрывает то немногое, что Джек с Чиллом оставили здесь. В отличие от Джека, его куратор, похоже, поднакопил кое-какие личные вещички за проведенные в Обсерватории годы. Сторона комнаты Джека по сравнению с его кажется голой – никаких семейных фотографий в рамках, безделушек, трофеев или принадлежностей для хобби, способных рассказать о нем больше, чем разрозненные фрагменты, собранные мной из нескольких незначительных записей, на которые Лайон махнул рукой и не зачистил с серверов. Такое впечатление, что Джек Соммерс никогда не утруждался обустройством своего жилища. Как будто с самого начала не собирался здесь оставаться.

Ликсу тщательно копается в нутре брошенных электронных устройств в поисках чего-нибудь, достойного спасения, потом скидывает все с кроватей, разрывая на части большие и маленькие подушки, чтобы проверить их содержимое. Внезапно ритмичные звуки погрома стихают. Я поворачиваюсь и вижу, что она разговаривает на пониженных тонах, прижимая руку к передатчику и сверля меня взглядом.

– Это Зара. Говорит, что Сэмпсон и Соммерс сели на рейс из Мехико и приземлятся в Хитроу через двенадцать часов.

Значит, скоро они объявятся у нас на пороге.

– В таком случае тебе лучше поторопиться с поисками чертова кристалла. Я хочу, чтобы он был у меня в руках до того, как Джек доберется сюда.

– Да, сэр.

Ликсу отключается и начинает рыться в шкафах и ящиках Джека. Око должно быть где-то в этой комнате, поскольку все остальные места мы уже обыскали.

– Кронос, сюда!

Ликсу вытаскивает со дна шкафа металлический ящик, отбрасывая в сторону свернутые в трубку бумаги для рисования, и выставляет находку на середину комнаты.

Я наклоняюсь, чтобы поднять один из рулонов. Скрученные страницы неохотно распрямляются, и темные, набросанные карандашом линии размазываются под моими прижимающими края пальцами.

Поля испещрены едва различимыми заметками. Пересекающиеся линии отмечены крестиками и вопросительными знаками. Я узнаю форму структуры на рисунке, прежде чем удается расшифровать почерк Джека. В центре первой страницы изображен круглый коридор, ответвления от которого лучами расходятся к каждому из крыльев на следующих четырех листах.

Это разделы карты – карты Обсерватории.

Некоторые детали с течением времени добавлялись или, наоборот, стирались. На страницах проставлены даты, причем самая ранняя относится к 1989 году. Это грубый набросок секции катакомб под северным крылом с тщательно обозначенными туннелями под комнатой Джека. Некоторые заканчиваются тупиками, другие остались незаконченными и помечены вопросительными знаками.

Выходит, он планировал побег из Зимнего крыла и изучал, что в нем где находится – туннели и контрольно-пропускные пункты, лестничные клетки и шкафы, – с того самого года, как попал в Обсерваторию. Еще до появления здесь Флёр. Как будто ему с самого первого дня не терпелось вырваться из этого места. Но ведь катакомбы недоступны для Времен года и их кураторов! Значит, Джеку помогали.

И я догадываюсь, кто это был.

Я бросаю карты на пол.

– Хочу, чтобы все туннели под северным крылом обыскали, как только мы здесь закончим.

– А с этим что делать?

Ликсу присаживается на корточки перед открытым ящичком и поднимает в воздух что-то прозрачное и блестящее, отбрасывающее на пол радужные блики. Она вздрагивает, когда я выхватываю предмет у нее из руки, но он оказывается всего лишь рождественским украшением – снеговиком, не имеющим никакого сходства с пропавшим кристаллом из посоха. Один сегмент тела снеговика слишком мал, другой слишком велик, и все они слишком круглые, чтобы быть пропавшим оком.

Намотав ленту на палец, я изучаю снеговика. Судя по тому немногому, что я видел в комнате Джека, к сентиментальному типу он ну никак не относится, однако в ящике полно сувениров… керамических, стеклянных и серебряных безделушек. Всего их, должно быть, около тридцати…

Я опускаюсь на колени рядом с находкой, когда понимаю, на что именно смотрю.

– В чем дело? – спрашивает Ликсу.

– Это не Джека. Они принадлежат Флёр. – Это подношения, которые она делала для него каждую весну после того, как убивала его.

В глазах Ликсу я вижу отражение общих воспоминаний о дне, когда наша команда нашла одно из украшений, свисающих с сосны в каком-то глухом лесном городке в Вирджинии. На коре были вырезаны инициалы Джека. Иных доказательств для оправдания Восстановления Флёр мне не требовалось. Ликсу была со мной в тот день, когда мы загнали Флёр в угол в переулке и подвергли наказанию за чувства, которые она испытывает к Джеку. А Ноэль, хоть и выступила исполнителем, очевидно, не извлекла для себя полезного урока и впоследствии все равно помогла им сбежать. За что и поплатилась собственной жизнью.

– Почему Джек ничего с ними не сделал? – спрашивает Ликсу. – Я имею в виду, совершенно очевидно, почему он бросил карты – знал, что они ему больше никогда не понадобятся. Но зачем было оставлять украшения, когда так старательно уничтожил все остальное?

Похоже, они были ему слишком дороги, чтобы избавиться от них.

Я выуживаю из коробки серебряного ангела и, держа его на ленте, читаю выбитую надпись: