Хаос времён года - [22]

– Кровь не прольется. А мне просто нужно поспать некоторое время, чтобы зарядить свои магические батареи, – говорит он, имея в виду открытие, которое помогло нам выяснить, как выжить в верхнем мире, не рискуя истощить силы.

Магия Времен года функционирует как перезаряжаемая батарея. Мы должны были работать в группах, чтобы наши противоположные заряды, созданные самой природой, могли исцелять друг друга и пополнять магию друг друга. Стазисные камеры были извращенным изобретением Майкла для разделения Времен года – с их помощью он стремился контролировать нас, привязав к Обсерватории передатчиками и сделав зависимыми от стазисных камер, из которых мы черпали энергию. И это вместо того чтобы позволить нам мирно сосуществовать. Действуя сообща, мы были слишком сильны, слишком опасны, способны свергнуть систему, которая подавляла нас.

Те Времена года, кто покинул Обсерваторию, додумались до такого же решения, что и мы. Эмбер и Хулио могут заряжать друг друга одним прикосновением – чего они, кажется, никогда не прекращают делать, какая бы ни была погода в Калифорнии. С другой стороны, Флёр не нуждается в партнере, поскольку мы остаемся в благоприятном для нее климате. Но Чилл, решивший жить со своим куратором-человеком в Фэрбенксе, где теплые летние периоды очень непродолжительны, вынужден прибегать к услугам стазисной камеры, чтобы восполнять ресурс.

– Хмм, – я рассеянно поигрываю мышкой.

Жестокость охоты, боль от убийства Эмбер, необходимость самому пасть жертвой Флёр, продолжительный стазис и слабость после выхода из него, одиночество и изоляция… эти аспекты жизни в бытность мою Зимой мне совершенно не нравились, и потому я убедил себя, что рад, наконец, от них избавиться. А теперь все это даже не проблема.

– Ты в порядке, Джек? – Чилл провел слишком много зим, слушая мой голос через наушники, анализируя невербальные сигналы в поисках признаков того, что что-то не так. Что я в опасности – слишком устал, слишком болен, слишком зол на весь мир… Готов сдаться.

– Ага. – Я сажусь на стул и открываю электронную почту, отбрасывая мысли, которые терзали меня с неудавшейся пробежки в парке. – Я рад за тебя, Чилл. Вы с Поппи это заслужили. – Это правда. Я отказался от шанса снова сделаться Зимой именно по этой причине – чтобы Чилл и Поппи могли жить вместе.

Перезагружаю почту, и на экране появляется мейл от Лайона.

– Ты уже видел отчет, который Лайон прислал несколько минут назад?

– Сейчас читаю. – Дыхание Чилла выровнялось, как будто он наконец-то сел. – Что ты об этом думаешь?

– Он сказал, что они разбудили последних Стражей Майкла. Их всех лишат магии, а тех, кто откажется, исключат из программы.

В трубке раздается тихий присвист.

– Бродячие Времена года, верные Майклу, должно быть, разозлились, что их друзей уничтожили. Возможно, Лайон боится возмездия.

– Похоже на то. А мы все на какое-то время оказались взаперти.

– И твои планы на годовщину коту под хвост. Из-за этого вы с Флёр спорите?

Мне удается лишь хмыкнуть в ответ.

– Ой, Джерек звонит! – Дыхание Чилла снова становится прерывистым, как будто он возобновил движение. – Я должен ответить. Потом нам с Поппи нужно будет согласовать мое перемещение домой. Девочки, наверное, уже всласть посплетничали о твоей персоне. Думаю, тебе стоит пойти поговорить с Флёр.

– Спасибо, я так и сделаю, – отвечаю. – Счастливого пути домой и обними за меня Поппи.

Чилл первым дает отбой, а я еще долго сижу с прижатым к уху телефоном, вслушиваясь в тишину на другом конце линии.

7. Любовь, или Время года

Флёр

Джек выходит из-за веранды, засунув руки в карманы, шаркая босыми ногами, и останавливается на траве у края патио. Я едва слышу прощальные слова Поппи в трубке. Мой взгляд прикован к красному порезу на шее Джека. Вынимаю из ушей наушники и кладу их поверх телефона. Джек медленно приближается, прикусывая зубами нижнюю губу и нахмурив темные брови. Слабый запах крови летит ко мне впереди него, и он поднимает голову, почувствовав мой прикованный к ране взгляд.

– Я в порядке, – заверяет он, отвечая на вопрос, который, должно быть, отразился на моем лице. Я вытаскиваю ноги из бассейна, и Джек усаживается рядом со мной, прежде чем я успеваю встать, близко, но не касаясь. – Как Поппи?

Осторожно, чтобы не было брызг, опускаю ноги обратно в воду. Боюсь нарушить установившееся в наших отношениях хрупкое поверхностное равновесие.

– Нормально.

– Ты, наверное, уже слышала о запрете на перемещения? – Джек слегка поворачивает голову, ловя мой легкий кивок. – Просто… хочу, чтобы ты знала: сегодня утром я поговорил с Лайоном о нашей поездке в Амстердам. А он, в свою очередь, должен был поговорить с Геей на неделе и сообщить мне, но… – Он трет глаза и испускает негромкое ругательство. – Как бы то ни было, он уверяет, что сожалеет.

– Сильно в этом сомневаюсь. – Горькие слова слетают с губ прежде, чем я успеваю прикусить язык.

Отношения Джека с профессором сложные и проблематичные, но всякий раз, как я пытаюсь убедить Джека отступить на шаг и оценить самого Лайона и его действия критически, а не альтруистически, он принимается его защищать. Сама же я не уверена, что преданность Лайона Джеку так уж безвозмездна.