Хаос времён года - [21]

Они-то и беспокоят Лайона больше всех.

Череда странных несвоевременных штормов наводит на мысль, что они живы – и вовсе не залегли на дно. В связи с этим Лайон вводит ограничения на перемещения для всех непарных Времен года, если только они не согласятся находиться под наблюдением, будучи привязанными передатчиком к лей-линиям. Это было бы приемлемо для самой Флёр, чью магию можно вернуть в Обсерваторию через лей-линию, если бы с ней случилось худшее, но не для меня, ведь теперь я просто человек.

Я бросаю телефон на кровать, оставляя вмятину на одеяле, и, упершись руками в комод, опускаю голову, пытаясь понять, как мне сообщить новость Флёр. Мы сумели сбежать от целой армии Стражей, отбились от орды жаждущих вознаграждения Времен года, преследовавших нас через Атлантику и бо́льшую часть Северной Америки, но теперь, когда я стал человеком, в интересах нашей безопасности нам не позволяют даже покинуть пределы собственного долбаного города.

Легкий ветерок колышет прозрачные занавески в спальне. Подняв голову, я замечаю в окне проблеск розового. Флёр примостилась на краю бассейна во внутреннем дворике, подол ее юбки в деревенском стиле подоткнут выше колен, а ноги погружены в воду. Сейбы и кипарисы образуют для нее естественный растительный фон: их ветви опущены, а бледные листья колышутся под клубящимися серыми облаками позади нее. Убранная за ухо прядь волос открывает взору длинный белый провод, соединяющий наушники с мобильным телефоном. Разговаривая, Флёр выводит ногой узоры на воде.

Я тяжело вздыхаю.

Она прекрасна. Красивая, внушающая благоговейный трепет, сильная; я ее не заслуживаю.

Вздрагиваю от внезапного телефонного звонка: в комнате начинает грохотать песня «Холодный как лед» группы «Foreigner», и, чтобы выключить ее, я бросаюсь к кровати. На экране появляется самодовольное лицо Чилла, моего бывшего куратора. Я не выбирал мелодию звонка – это сделал он, – и сколько бы раз я ни менял ее на что-то, что не вызывало бы у меня желание выпрыгнуть из собственной кожи, он всякий раз умудряется взломать мой телефон и снова установить треклятую песню.

– Ну, как делишки? – со вздохом отвечаю я на вызов.

– Я почувствовал значительное колебание Силы[4].

Зажав телефон между плечом и ухом, я отодвигаю край занавески. Флёр все еще разговаривает по телефону, и теперь я знаю, с кем.

– Поппи тебе сказала, да?

– Неа. Но они болтают уже почти час, и она продолжает переводить мои звонки на голосовую почту. Мне удалось дозвониться только один раз, и все, что она сказала, прежде чем повесить трубку, – что я должен позвонить тебе. Неприятности в раю?

– Нет.

Я иду с телефоном по коридору, проскальзываю в свой кабинет и закрываю дверь. Падаю навзничь на диван и прикрываю глаза рукой. В царящей вокруг тишине, лишь с голосом бывшего соседа по комнате в трубке, лежа на старом потрепанном диване с промятыми подушками, я почти могу вообразить, что снова оказался в нашей комнате в общежитии.

– Потому что ты можешь рассказать мне…

– Да нечего рассказывать, – ворчу я. Открыв глаза, вижу прямо над головой нарисованное Флёр кривобокое вечнозеленое растение – правда, вверх ногами. Принимаю сидячее положение и свешиваю ноги с дивана. – Ничего не происходит. У нас все хорошо.

– Понял, – спокойно отвечает Чилл и, хвала Гее, не развивает эту тему.

– Кстати, где ты сейчас находишься? Зима почти закончилась. Разве ты не должен быть дома, в стазисе?

– У меня есть еще несколько дней, прежде чем сюда прибудет Джерек, чтобы сменить меня. Я уже готов вернуться домой к Поппи. Предвкушаю, как буду смотреть Netflix и отдыхать со своей девушкой до конца лета.

Поппи – бывший куратор Флёр, и Чилл клялся, что на дух ее не выносит, – до тех пор, пока ему не предложили провести с ней вечность, и теперь она куратор Чилла. Сам Чилл в битве на озере был смертельно ранен, пытаясь спасти меня, и впоследствии сделался Зимой. Я уступил возможность воспользоваться старой зимней магией Лайона, чтобы сохранить Чиллу жизнь, а он, в свою очередь, спас Поппи, выбрав ее своим куратором. Через несколько дней его сезон закончится, и она проведет его материю – его душу, магию и энергию – через лей-линии обратно в их общий дом в Фэрбенксе, штат Аляска. Некоторое время Чилл проваляется в стазисе, а остаток года они проведут вместе.

– На какой срок ты выйдешь из строя? – Я подхожу к рабочему столу и включаю мониторы.

– Всего на пару дней. А что? Будешь скучать по мне?

– Размечтался.

– Я запрограммировал твой сотовый так, чтобы он показывал тебе мое лицо и ты не слишком грустил в мое отсутствие.

Я не могу сдержать смех.

– Да, я заметил. Кстати, как тебе это удалось?

– Хакер никогда не раскрывает своих секретов.

Где-то на заднем плане кричит птица. Дыхание Чилла в трубке становится прерывистым, как будто он взбирается по крутому склону. Мир, похоже, перевернулся с ног на голову, раз я сижу перед экраном компьютера, а Чиллу приходится карабкаться по горам.

– Пару дней, значит? – Меня захлестывает горькая ревность. Когда я был Зимой, то проводил месяцы в стазисе, исцеляясь от полученных ран, и даже не мечтал проснуться в объятиях своей девушки.