Ханская дочь. Любовь в неволе - [117]

Казаки остановили лошадей рядом с часовыми. Начальник караула приказал Тарлову спешиться.

— Заключенный Сергей Тарлов! — сообщил предводитель казаков начальнику караула.

Гвардейцы недружелюбно оглядели Сергея. Двое продолжали держать его на мушке, третий исчез в палатке. Сергей слышал, как гвардеец доложил царю:

— Тарлов здесь.

В ответ раздался громовой голос царя:

— Сюда эту собаку-изменника!

— Вперед! — два гвардейца втолкнули Сергея в палатку, жестами приказав ему оставаться стоять у входа.

Царь, одетый в форму генерал-лейтенанта от артиллерии, стоял у стола, на котором была разложена большая карта. Вскинув голову, он метнул на вошедшего темный от гнева взгляд:

— Признавайся, собака!

Сергей растерянно посмотрел на царя:

— Ваше величество, я… я не знаю, в чем должен признаваться!

— Что ты не знаешь? — Царь занес руку, словно для удара.

В этот момент в палатку вошел человек, тут же смело вмешавшийся в происходящее:

— Ваше величество, дозвольте поговорить с заключенным.

Царь недовольно пробурчал что-то, но отступил на шаг, по-прежнему не сводя с капитана глаз.

Человек подошел и встал так близко к Сергею, что он чувствовал на щеке тепло его дыхания. Это был князь Меншиков, фельдмаршал и первый приближенный Петра Алексеевича, отнюдь не пользовавшийся славой человеколюбца. Вышедший из самых низов, он добился всего исключительно собственными силами и никому не намеревался уступать своего места.

Царь был одет весьма неброско, Меншиков же по обыкновению роскошествовал. На нем были красные шелковые кюлоты[16], длинный синий жилет, расшитый золотом кафтан в цвет штанов, а вместо ремня — шарф с золотыми кистями. Шпага на боку вовсе не подходила для поединка, зато рукоять ее была позолочена, а эфес усыпан драгоценными камнями. Треуголка вельможи также соответствовала его рангу — лучший черный фетр, украшенный золотыми галунами по канту и белыми перьями. Больше всего Сергея поразил парик с длинными локонами натуральных волос, в нем князь, пожалуй, затмил бы всех и в Версале при дворе Короля-солнце.

— Ну, что случилось, почему не допрашиваешь парня? — спросил царь нетерпеливо.

— Простите, Ваше величество, сейчас начну. — Меншиков улыбнулся довольно и самоуверенно, так улыбался бы кот, у которого глупая мышь выскочила из норы прямо перед носом. Он доверительно положил руку Сергею на плечо:

— Скажи, сынок, а что ты знаешь о предателях, которые перебежали к шведам?

Сергей заморгал от изумления:

— Какие предатели, ваша милость?

— Не притворяйтесь дураком! — сердито отозвался Петр.

— Пожалуйста, скажите, что за предатели?

Царь метнул на него сердитый взгляд, Меншиков же хищно улыбнулся:

— Несколько дней назад к шведам перебежало более сотни предателей. Один из них Кирилин, бывший с тобой в Сибири, второй — твой татарин.

— Бахадур? Этого не может быть! — Сергей было рассмеялся, но по лицам царя и Меншикова понял, что они настроены весьма серьезно. Он покачал головой:

— В это невозможно поверить!

— Татарина узнали, — отвечал Меншиков. — Он был в своем обычном платье и сидел на золотистом жеребце. Сомнения быть не может. Пожалованный милостью Его величества в прапорщики Бахадур Бахадуров дезертировал.

— Только не к шведам! — запротестовал Сергей. — Я своими глазами видел, как он убил шведского солдата. Ваше величество, вы ведь и сами были тогда на «Святом Никодиме»! Бахадур тогда спас вам жизнь!

Его голос звучал столь проникновенно, что царь нахмурился:

— Кажется, тебя не удивляет, что татарин сбежал?

— Нет. Мы поссорились, я ударил его и разбил мальчишке губу, Бахадур был оскорблен. Но я не могу себе представить, чтобы он дезертировал к шведам. — Сергей надеялся, что обвинения против Бахадура окажутся беспочвенными, и татарин снова объявится через несколько часов. Конечно, он сильно обидел мальчика, но вряд ли это могло послужить основанием для измены. А сколько они сражались против швецов плечом к плечу? Однако ледяная мина царя и откровенное сочувствие Меншикова давали понять: обвинения их не беспочвенны.

Измене Кирилина Сергей ничуть не удивился — капитан был плохим солдатом, и при Петре у него не было шансов получить чин, к которому он так стремился. Если же Кирилин был вожаком перебежчиков, их совместный побег представлялся еще более невероятным, настолько Бахадур презирал этого надутого офицера. Сергей заикнулся было об этом, но Меншиков только грустно улыбнулся и покачал головой:

— Бахадура видели в отряде Кирилина!

Царь в гневе навалился на стол:

— Подлецы перестреляли отряд казаков, который перекрыл им дорогу. Кроме того, не стоит делать вид, будто ты ничего не знаешь. Я получил донесение Апраксина: он сообщает, что тебе известны имена предателей.

— Это были всего лишь фамилии, с помощью которых мы с Бахадуром пытались ввести в заблуждение генерала Любекера, чтобы отвести его от Санкт-Петербурга, — ответил Сергей, сожалея, что царь не оценил его роль в спасении города.

Петр Алексеевич было вспылил, но Меншиков предостерегающе поднял руку:

— Прошу прощения, Ваше величество, позвольте мне продолжить допрос, я уж вытащу правду из этого парня. Итак, сынок, что было с этими предателями?