Хан - [2]

— Зачем ты здесь, Алия?

Силой воли я заставила себя шагнуть вперед, стараясь не подавать вида, как мне жутко и страшно.

Только теперь пути назад уже не было. Нельзя было сказать, что я ошиблась адресом, развернуться и уйти. Нужно идти до конца, чего бы мне этого не стоило…

— Я бы хотела увидеться с мистером Ханом.

Ничего не дрогнуло на лице Рэя, пока он смотрел на меня с высоты своего огромного роста, и если бы он опустился до того, чтобы спросить, уверенна ли я в том, что делаю, я бы откровенно призналась, что нет…только он не спросил. И больше не было время на дальнейшие терзания, когда Рэй кивнул одному из мужчин, что были, как всегда облачены в обтягивающие футболки и джинсы, глухо проронив:

— Проводите ее к Хану.

Он не задержался больше ни на секунду, смерив меня быстрым взглядом и зашагав в противоположную сторону, ни разу не оглянувшись, и не видя, как жутко мне стало при виде того, что теперь я была один на один с десятком темнокожих мужчин в закрытом помещении.

— Пошли, сахарная, — усмехнулся один из них, опивая из бутылки большой глоток пива и поманив меня за собой в дальнюю часть танцпола, где виднелась витиеватая лестница, уходившая вверх, одаривая таким подчеркнуто голодным пошлым взглядом, что комок тошноты подступил к горлу, — надеюсь, ты не деньги боссу принесла, потому что я буду первым, кто отымет тебя через две недели, когда мы придем за данью и не получим ее. Первым из десяти.

Его белозубая ослепительная улыбка была такой же хищной, как оскал акулы.

Лишь бы только не разрыдаться…

Лишь бы только не опуститься до того, чтобы начать рыдать и умолять не трогать меня.

Я не позволила себе этого в прошлый раз. Не позволю и сейчас. Что бы не произошло дальше.

Осторожно двинувшись за этим мужчиной, я бесшумно ступала своими мягкими поношенными балетками по начищенному полу танцевального зала, кожей ощущая взгляды всех мужчин на себе, словно они были стаей стервятников, а я белым козликом, который шел на бойню, в душе надеясь, что это будет водопой…

Я молча следовала за ним, заставляя себя дышать ровно и с одинаковыми интервалами, которые считала про себя, не замечая, как мы прошли множество дверей, остановившись, наконец у одной, самой большой, которая открывалась двумя створками.

Мужчина осторожно постучал, прежде чем чуть приоткрыть дверь и так же осторожно произнес, словно мог получить пулю в лоб сказав что-то не то:

— Босс…к вам пришли….

Я лишь на секунду подняла глаза от пола, мельком заглянув в приоткрытую дверь, чтобы увидеть большой кабинет, где за столом сидел тот, кто держал в страхе почти весь город, занимаясь каким-то бумагами.

Безупречный. Он был как всегда безупречный в своем черном костюме и белой рубашке.

Этакая элегантная мажористая смерть, в образе истинного плэйбоя с необычными миндалевидными черными глазами, идеальной прической и этой притягательной черной щетиной. Он был словно ожившей обложкой журнала, когда даже иссиня — черные волосы были зачесаны волосок к волоску.

— Я занят.

Почему меня всегда удивляло, что Хан говорил без акцента? То, что он был метисом, и его кожа была золотистой, но далеко не смуглой, вводило меня в такое заблуждение?

Занят. Счастье какое! Даже если потом ему скажут, что приходила именно я, было не так страшно, как стоять перед ним здесь и сейчас, покрываясь потом, и стараясь не обращать внимания на то, что сердце уже сейчас истерично колотилось внутри. Человек просто не может притягивать и отталкивать с такой силой одновременно! Я ненавидела его….но не могла не признать, что он был красивым. Необычным. Знойным со своей восточной внешностью…не понимая, как красота не спасает мир, а нещадно губит его.

Мужчина в футболке, не пикнув больше ни звука, молчаливо кивнул, потянувшись к ручке, чтобы закрыть дверь и выпустить меня на временную свободу, когда Хан поднял глаза от бумаг, и я на секунду потерялась в этой непроглядной ночи, тонущей в черных ресницах.

Красивые, но такие жуткие глаза, в которых можно было утонуть, словно в воронке, сгинув с черной бесконечности, где не было и доли эмоций.

Нет. Хан не удивился. Не был раздражен. Он даже не моргнул, когда проговорил, как всегда спокойно и подчеркнуто отрешенно:

— Впусти.

Мужчина отошел от двери, впуская меня внутрь и не замечая того, как изменилось мое дыхание, и задрожали непослушные колени. Ему было все равно, что будет со мной дальше в этом кабинете, в котором витал незримый аромат Хана — тяжелый и пряный, и его жуткая немыслимая энергетика, которая врывалась в легкие, душа изнутри.

Первые шаги были самыми страшными, когда я скованно шла вперед под немигающим взглядом черных глаз, пока не остановилась среди кабинета на персидском ковре, который явно стоил целое состояние, перед массивным столом, должно быть, из красного дерева, каждой дрожащей клеточкой кожи ощущая на себе его глаза.

Странно, но раньше карие и темные глаза казались мне такими теплыми. Как корица. Как пряные специи. Как волнующий аромат кальяна. И я не понимала, как эти черные глаза могут быть такими холодными и отрешенными, не смотря на всю свою восточность.

Остановившись ровно посередине кабинета, я заставила себя выпрямить спину и приподнять голову, не в силах заглянуть в его красивое, жестокое лицо, когда на какое-то время повисло молчание — испуганное и напряженное с моей стороны, когда я боялась собственной смелости прийти прямо к нему, в логово этого зверя. И совершенно спокойное с его стороны, когда мужчина продолжал смотреть на меня своими пронзающими глазами, из под веера ресниц, начиная явно забавляться моим нелепым видом в его жутко дорогом кабинете.