Вскоре в шатер вошел Третьяк Чебуков, который недавно закончил перепись по всем сибирским улусам и теперь только ждал, когда наладится зимний путь, чтоб отбыть обратно в Москву. Кучум глянул на Бек-Белея, указал глазами:
— Вот он русский. Начинай!
Князь порывисто вскочил, шагнул к Чебукову, выхватил из-за пояса кинжал и точным движением всадил его по самую рукоять в грудь посла.
— Да, начал ты неплохо. — Кучум проследил со своего места, как упал, даже не вскрикнув и не успев удивиться, Третьяк Чебуков. — Дам тебе две сотни своих нукеров. Веди их… А там… Поглядим…
— Спасибо, хан! Я очищу нашу землю… — начал было кланяться князь. Но Кучум ничего не ответил, даже не глянул в его сторону и молча пошел из шатра и прошел на берег реки, желая тишины и покоя.
Ранним утром из Кашлыка вышли на рысях две сотни отборных нукеров, держа путь за солнцем. А огненный шар лишь начинал свое движение по небосводу, озаряя землю, высвечивая зверей и птиц и все народы, живущие на ней. Кучум смотрел вслед уходящим сотням и одновременно следил, как увеличиваются тени от деревьев и их длинные, острые стрелы черными тенями стягиваются к его шатру. Наступит вечер, и тени обступят Кашлык плотной стеной, неся с собой длинную и полную тягостного ожидания ночь. Долгую северную ночь…
КОНЕЦ
Тобольск, 1995 г.
