Хан Файр - [7]

10

Хэгши обследовала клоны и вызвала Югея, который должен был проверить аппаратуру в операционной.

— Надень свой «магический талисман», — шутливо предупредила она.

— Так, — мрачно сказал Югей с экрана. — А ты, я вижу, без него. Таким образом, не только без изоляжа, но даже без фильтра, вообще без защиты. А пациент опять из юной цивилизации, не владеющий ни своими эмоциями, ни своей энергетикой. Хэйги! Ты понимаешь, что ты делаешь?

— Понимаю. Я должна слышать его состояние.

— Могу себе представить. Должно быть, его было более чем просто слышно задолго до того, как он у тебя появился. По крайней мере, объяснила бы ему, чтобы он хоть немного сдерживался.

— Сейчас нельзя, он и так на пределе.

— А ты? Раз за разом все то же!

— Молчи, Югей, я знаю, что делаю.

Хэгши прервала связь, нажав на клавишу. Судорожный вздох заставил ее вскинуть глаза. В дверях стоял Хан.

— Значит, я бью, — в ужасе сказал он. Бью ту, которая…

Он выдавал такие всплески, что было бы лучше, если бы ничего не знал, как раньше.

— Я хочу скорей научиться. Экранироваться или как там. Можно же хоть чуть-чуть объяснить мне это сейчас, в двух словах?

Хэгши подошла, нежно взяла его за плечо и легонько встряхнула.

— Успокойся, Хан, ты вовсе меня не бьешь. Если бы ты меня ненавидел или сильно страдал, тогда — да. Но ты в спокойном состоянии, поэтому совершенно никому не мешаешь.

Хан вздохнул с облегчением.

— А учатся этому не второпях и не самостоятельно, а под контролем, иначе можно очень сильно навредить себе. Индивидуальный психотронный мини-кибер-комплекс использовать тоже нельзя, поскольку я должна наблюдать за твоим состоянием. Кстати, почему ты предпочел впечатать в память язык, а не пользоваться этим аппаратом, как телепатическим усилителем?

— Привычка мысленно болтать самому с собой очень мешает телепатии, поэтому впечатать язык оказалось удобней. Тем более, что у меня есть способности к языкам. Обожаю хвастаться… А я что, действительно на пределе?

— Нет, но близко к тому. Так что будь осторожней, не переутомляйся и не нервничай. Тем более, что волноваться не о чем, все хорошо.

Хан едва сознавал смысл того, что слышал.

Она забылась и назвала меня на «ты»! На Хинн-Тайре нет этого идиотского, чопорно-ледяного «выканья». И она забылась и стала обращаться ко мне по-тайриански! И не подумаю поправлять, мне это очень нравится.

— Сейчас придет Югей, и если ты по-прежнему не хочешь, чтобы тебя кто-нибудь видел…

Хан кивнул, прикрыв ладонью губы, неудержимо расползающиеся в глупейшую улыбку, и убежал в свою комнату.

Звенящая вибрация ликования, охватившая его, внезапно исчезла.

Что, собственно говоря, тебя так обрадовало, а? Это не признак особого отношения. Не ищи, таких признаков нет настолько, что даже желаемое за действительное принять невозможно.

Вдруг он оцепенел.

Все слышно! Какой же ты идиот! Что теперь будет? С ужасом представил себе снисходительную жалость к обезьяне, возмечтавшей о невозможном — о физической близости с человеком, о настоящей любви между ними.

Что может предпринять полный в психотронном деле профан? Где-то читал о таком приеме: чтобы не думать вовсе — взгляд с точки на точку…

«Хан! Я ведь предупреждала! Чем способней человек, тем больше он рискует себе навредить! Нельзя самостоятельно осваивать такие вещи!»

Хан вздрогнул от громкой фразы в своем сознании, устыдился непослушания, но тут же и обрадовался, Так хорошо получилось, что даже перестарался!

«Что произошло, чего ты испугался?»

Пришлось объяснить, хоть и без подробностей:

«Меня слышно».

«Не мысли, а состояние» спокойно уточнила Хэгши, и Хана обдало жаром стыда за свой гнев и ужас, за недостойное предположение. Конечно, она не подключается к его мыслям, это не этично.

Цепочка переживаний могла бы продолжаться бесконечно, одно тянет за собой другое, но пришел Югей и отвлек Хана.

Хан сейчас же приоткрыл дверь и смотрел в щелку на тайрианина с восхищением и завистью. Они с Хэгши похожи, у обоих пушистая шапка бледно-золотых волос, почти одинаковый рост, но Югей чуть ниже. Из-под завитков на лбу у Югея виднелся узкий обруч из цветного металла, гладкий, без всякого декора.

Хан сразу понял, что Югей любит Хэгши, давно и без взаимности.

В чем сравнялись, печально усмехнулся Хан, закрывая дверь, чтобы не подслушивать. Ему не пришло в голову, что он подглядывал.

11

Он смотрел только тогда, когда считал, что Хэгши этого не замечает, жадно впивал малейшие подробности облика с тем, чтобы потом у себя в комнате без конца перебирать их в памяти. Понимал, что это бессмысленно, ведь взаимности нет, и опасно — от безответной любви и с ума сходят, и с собой кончают, и просто истаивают. Но ничего не мог с собой поделать.

Даже забыл о том, что операция — завтра.

«Почему?! Почему именно она должна разбирать меня по косточкам? Что может быть после такой физиологии? Опять заехал. А что может быть вообще?»

Хан оперся локтями о стол и закрыл глаза ладонями.

— Что с тобой? Тебе плохо? — услышал он тревожный голос Хэгши и поспешно отнял руки от лица.

— Нет, я просто задумался. Привычка — затенять глаза, чтобы ничто не отвлекало.

И больше так делать не буду, раз это пугает.