Хаммер. Серия «Аранский и Ко». Книга 3 - [84]

— Не уйдешь, гаденыш.

Толчок в спину заставил его оступиться, споткнуться и с разгона кубарем покатиться по тропе.

— Ну, вот и все, — услышал он над собой голос разъяренного подростка.

Мишка почувствовал тупой удар по голове, в глазах потемнело, закружили яркие звездочки, и он потерял сознание.

Глава двадцать пятая

Мишку отправились искать уже в двенадцатом часу вечера. Борька не сразу сказал, что его товарищ, возможно, попал в беду, надеялся, что явится тот домой, и эта история останется только между ними. Надеялся, и напрасно. Он сидел на скамейке возле парадной, грыз семечки, в дом не заходил, отказался даже от ужина. Несколько раз мать пыталась загнать его в квартиру, но безуспешно.

Семен с друзьями, Борька, их отец быстро добрались до парка. Мишка не далеко убежал от их будущего штаба. Он так и лежал в том месте, где его настигли, был в сознании, но двигаться не мог. Семен сбегал к дворцу культуры и оттуда по телефону вызвал «скорую помощь». «Неотложка» подъехала максимально близко к месту происшествия, и все равно еще метров сто пятьдесят санитарам с носилками пришлось пробираться среди деревьев и сплошной темноты, хорошо, у поисковой группы были с собой фонарики. Отец Борьки поехал в больницу вместе с пострадавшим.

Только около трех часов ночи он вернулся из травматологии на такси. Спать никто не ложился, ждали все, в том числе и Мишкина мать, у Борьки дома.

Он сел на свободный стул у входной дери. Все молча ждали.

— Ну что, — начал Борькин отец. — Живой. Жить будет. Но побили сильно.

Мишкина мать заплакала:

— За что, он ведь еще ребенок?

— Не знаю. Что произошло, в чем причина, не знаю, — он посмотрел на Борьку. Тот так и не рассказал толком всей предыстории. — Но досталось пацану крепко. Несколько ребер сломано, ушибы внутренних органов, лицо разбито и, скорее всего, сотрясение мозга.

Он подошел к Мишкиной матери, положил руку на ее плечо:

— Наташа, все понятно, хорошего мало, но жив пацан, выдюжит, организм молодой. Завтра уже его можно будет проведать. Ну, иди, отдыхай, — он окинул взглядом присутствующих. — А негодяя этого мы найдем. Найдем и разберемся. Просто зверь какой-то.

— Разберемся, — кивнул в ответ Семен.

Мишка пролежал в больнице две недели и еще столько же просидел дома на больничном. Ничего вразумительного ни он, ни Борька так и не рассказали о причине произошедшего. Еще в ту ночь Борька показал место, где они прятались, там так и осталась пустая опрокинутая бутылка вина.

Было понятно только то, что незнакомый парень пил с девушкой, а ребята, спрятавшись, наблюдали за ними, потом их заметили, они наутек, а парень бросился догонять. Но так избить… Явно — негодяй был пьяный.

Светловолосого, крепкого парня по имени Александр они не нашли. Мишка знал почему, тот ушел служить в армию.

Через пару месяцев Мишка окончательно восстановился, а еще через несколько постепенно это неприятное событие стало забываться.

Джой смотрел на проплывавшую внизу за окном вагона реку. Так же быстро, как и возник, оборвался шум от конструкций моста, электричка плавно опустилась вниз к земле и вонзилась в лесную чащу. Еще минута-две, и замелькают дороги, городские улицы, дома, прохожие.

Воспоминания детства не радовали, опять и опять.

Только через четыре года Мишка неожиданно встретил его, того парня, Александра. Это случилось на Контрактовой площади, Первого мая, после праздничной демонстрации. Было хорошее настроение, теплый солнечный день.

Радостные и счастливые трудящиеся, затарившись спиртным, разбредались по своим излюбленным местам на маевку. В этот день разрешалось негласно располагаться на травке в парках, скверах, на берегу реки, других водоемов, веселиться, петь песни и употреблять спиртные напитки.

Борька с Мишкой и со своей компанией сначала были на Крещатике, смотрели демонстрацию, потом каким-то образом оказались на Подоле, слонялись без дела среди гуляющего народа, да и какие дела могли быть в этот день. Бутылка вина, закуска уже были припасены, впереди ожидало еще лучшее настроение, веселье и дурачества на каком-нибудь из пляжей.

Борька не узнал, вообще не заметил его. Мишка намеренно, опустив глаза и голову, прошел мимо. Парень не обратил на них внимания. Он заметно возмужал, это сразу бросилось в глаза, покрепчал после армии, хорошо выглядел и эффектно был одет: пестрая, броская на вид рубаха навыпуск плотно облегала развитый торс, настоящие темно-синие джинсы с едва заметной потертостью, явно вызывавшие зависть у сверстников, а коричневые туфли из тонкой кожи придавали походке легкость и уверенность. С ним была девушка, но не та, другая, высокая, стройная, красивая.

— У меня дела, — сказал Мишка, давая понять, что дальше с пацанами не пойдет.

— Какие дела? — удивились они. — Мы же договорились на природу сегодня.

— Дела, — коротко, но убедительно отрезал Мишка.

— Может, попозже подъедешь?

— Постараюсь. Где вы будете?

— На лодочной.

— Хорошо.

Несколько часов он, как настоящий шпик, слонялся за парочкой. Посетили все вместе универсам «Яскравый», где те накупили продуктов, потом на метро доехали до Дарницы, там в промтоварном магазине они долго выбирали подарки и наконец вышли, прошли через сквер, затем дворами и наконец скрылись в подъезде четырехэтажного дома. Мишка осмотрел двор. Два четырехэтажных дома и один трехэтажный образовывали букву «П», к которой примыкал забор детского сада. В центре двора стояли две скамейки, одна обычная, сколоченная из деревянных брусков, другая — огромное бревно давно спиленного дерева, без коры и отполированное за длительное время седоками до блеска. Между ними стол, сбитый из досок, одной толстой деревянной ногой был врыт в землю, а чуть поодаль увитая диким вьюном беседка манила под свою крышу жаждущих уединения. Мишка так и сделал, устроился в беседке, здесь ему было и удобней продолжать наблюдение, и спокойнее, укрывшись от посторонних глаз. Он хотел выяснить, парень жил в этом доме, или они пришли сюда в гости?